15-го июня. Часа в 4 утра выступили. Опять с продуктами. Положение опасное. Отдых «на высоте». Река. Отступление на тропинку. Засада. Выстрелы в упор. Бог спас. Слава Ему. Бегство. Опять на реке. Кошмарная переправа.
Уже в Финляндии мы узнали, что река, которую мы перешли, считалась также как и болото «непроходимой».
Но когда что-нибудь очень хочешь, то препятствия нет...
16-го июня. Отдых: «После переправы». Сушка весь день и ночь. Раздел продуктов. Конфликт. Примирение.
17-го июня. День на отдыхе. Вечером выступление. Ночь шли.
Где мы? И где конец?
Отношения наши начали обостряться... Мальбродский и Сазонов обвиняли меня в недостаточной осторожности... Мне это надоело, и я решил отдать им компас, одну винтовку и, с Мальсоговым и Васькой, ориентируясь, если возможно по солнцу, а если его не будет, то просто надеясь на Бога, идти напрямик. Я знал, что граница к нам не подойдет, сил нет, — надо двигаться вперед.
Чтобы кончить это, я поставил ультиматум. Или полное и беспрекословное подчинение, которое они мне сами обещали, или я ухожу...
Сидели, рядили и, наконец, решили подчиниться...
У Мальбродского несколько раз не хватало хлеба... Он его съедал сразу... И я, каждый раз делился с ним моей долей... Но мне тоже нужно было питаться, и я поставил условием, что все потребление продуктов будет под моим контролем. Сначала он накинулся, но потом подчинился, и мы двинулись...
На этом переходе сдал Васька. — «Не могу идти... Устал... Тяжело». Ныл он. Но двигаться было надо.
«Пойдешь». Приказал я ему.
«Не могу»...
Можно и нужно было, только страхом перед еще большими страданиями победить усталость. Я крепко ударил его. Упал... Встал...
«Пойдешь?»
«Не могу»...
Снова в ухо... Встал и тихо, безропотно поплелся сзади.
17-го июня. День на отдых. Вечером выступили. Ночь шли.
18-го июня. Хорошим выстрелом убил оленя. День ели шашлык. Съели почти всего.
Звери подпускали нас редко. — Уходили вне выстрела... Патронов было мало и можно было бить только наверняка...
Но хотелось есть и подвернулся олень... Он шел в 800-х шагах... Я взял винтовку на изготовку поставил прицел и думал стрелять или нет? Промажу — один патрон в расходе. Попаду — поедим... Но медлить было нельзя и я убил...
Мальсогов был страшно доволен... Он его освежевал и к концу дня от большого оленя остались только кусочки...
Съели все, включая мозг костей, и потроха. Не было соли, не было хлеба, но это нас не смущало... Мы были голодны по настоящему...
За время нашего похода у меня удивительно обострились все чувства, в особенности зрение и слух. Идя по лесу, я без всякого напряжения замечал все мелочи, в особенности те, которые указывали на присутствие человека. Говорить нечего, что каждый отпечаток человеческой ноги был на учете, но и другие мелочи, вроде срубленного дерева, кучи конского или оленьего навоза, какой-нибудь тряпки или кусочка бумаги, я видел сразу.
Освежевав оленя, Мальсогов повесил его на сучек дерева, шагах в ста от нашей стоянки. Поев его досыта, мы улеглись спать. Так как за последнее время усталость была страшная, то часто мы укладывались спать без всяких часовых, по принципу Туземной дивизии: «Кому страшно, тот пусть не спит». Так и на этот раз, положив винтовки под себя, мы легли и заснули.
Вдруг треск... Еле слышный... Момент... Мальсогов и я на ногах и винтовки в руках... В чем дело? Оказалось, что сломался сучек, на котором висел олень.
На этом отдыхе мы немного заболели. Слишком навалились на оленя. Я удивляюсь как мы избегли этого раньше. Ведь мы пили, например, все время болотную воду, в которой простым глазом можно было видеть множество каких-то маленьких головастиков. Или эти «отдыхи» под снегом и под проливным дождем... Да что говорить... Просто Бог спасал.
19-го июня. Утром выступили. В 12 часов дня встали на отдых. Простояли весь день.
Подъем кончался — нервы сдавали. Отдыхи стали чаще и дольше. Силы падали. Где мы? Что впереди?
20-го июня. Утром выступили. В 7 часов утра перешли какую-то просеку. Встали на отдых. Просека не годится. Не знаем где находимся. «Отдых с коровами».
Границу ждали, ее хотели... Придирались ко всякому признаку...
Вот широкая просека... И хочется верить, что это граница... Посмотрели — не решили, отошли на отдых...
Но я не удержался, и мы вернулись... Снова проверили... Признаков границы нет...
Опять нужно есть... С вершины горы видим хутор...