1
В “Русалке-развратнице”, как всегда полной вздохов и смешков, Кристиана встречали, точно родного. Прямо-таки по-королевски. Он бы даже посмеялся над этой своей мыслью, да только подобные шутки его до сих пор не веселили. А брякни подобное кто-нибудь из его шайки, с Кристиана сталось бы выбить шутнику пару зубов.
– Тебе как обычно? – томно поприветствовала его Мадлен.
Болезненно-тощая хозяйка борделя тщательно блюла собственный русалочий облик. Говорила с придыханием, вплетала свежие лилии в распущенные светлые волосы, двигалась между диванчиков с засаленной обивкой так плавно и медленно, точно вокруг была морская глубина, а не напитанный смесью духов и винного духа воздух.
Кристиан не был охоч до русалок. Трахнул всего одну.
– Ага, Немая свободна?
Да и из той какая русалка? Очередная байка от Мадлен, она любила придумывать своим девочкам сказочное прошлое. Что ни блядь – то принцесса. Вот и Немая у неё была не иначе как заморским чудом, русалкой, которую моряки приманили на красавчика-юнгу. Позвал поцеловаться – та и попалась.
Русалка, не русалка, а Кристиану девочка приглянулась, он даже науськал Мадлен поднять на неё цену. Поначалу ночь с немой шлюхой, не способной выкрикнуть, какой большой у мужика хер, стоила немногим больше скромного ужина в кабаке, вот и пользовали все, кому не лень. Кристиан не был брезгливым, не жениться же на ней, но от затраханной бабы не ахти какое удовольствие. Вот и намекнул Мадлен, чтоб зазря девчонку не расходовала.
– А как же, тебя дожидается. В третьей слева, – хозяйка обхватила его запястье ледяными пальцами, так она всегда требовала плату. Бессловесно, но настойчиво. Всегда вперёд, чтоб насытившийся клиент не подумал улизнуть, не заплатив.
Кристиан отсыпал в бледную ладонь пять серебряных монет с отчеканенными на аверсе портретами его бабушки. Вот, ваше величество, извольте понежиться в руках шлюхи. Ещё несколько часов назад они позвякивали в напоясном кошельке путешествующего вельможи. Тоже спорное удовольствие – когда твоё лицо болтается возле гениталий пыхтящего толстяка.
Когда-то за подобные мысли о бабушке Ангелике Кристиан засунул бы наглецу башмак в глотку. Когда-то…
– Бельё чистое? – спросил до того, как Мадлен, проводив его до лестницы, уплыла к новому клиенту.
– Как всегда, милый, как всегда.
Ответ Кристиану не понравился. Лучше бы белью быть как всегда чистым, да. Он в очередной раз мимолётно подумал, что дешевле уже было бы выкупить Немую, чем заносить серебро Мадлен, всё равно никого другого он тут не пользует. Может, и правда…
Немая была хороша. Будь она и правда принцессой, армии бились бы за одни только её глаза. Большущие, цветом, как холодное море: то синие-синие, то будто густо-зелёные. Может, и правда русалка? И губы у неё розовые и мягкие, Кристиан их никогда не целовал.
Красивая, в общем, девка, даже жаль, что скоро поистаскается.
Кристиан толкнул дверь комнаты, окинул взглядом знакомую обстановку: мутное окно, прикрытое ярко-зелёными занавесками из самой дешёвой на свете ткани, под ним – низкий столик и комод, рядом с комодом – широкая кровать с обцарапанной спинкой и действительно чистыми простынями. А на простынях сидела она.
– Раздевайся, – велел Кристиан с порога. – И волосы собери.
Ими бы тоже только любоваться – тёмно-каштановыми волнами до пояса. Но слишком уж напоминали другие, любимые, с таким трудом если и не забытые, то хотя бы надёжно схороненные на илистом дне памяти.
Немая распустила шнурок, стягивавший полупрозрачное платье на горле, взяла со столика синюю ленту и завязала волосы в хвост. Она боялась прямо смотреть на Кристиана, только иногда позволяла себе зацепить на мгновение его лицо любопытным и одновременно жалобным взглядом. Сняв платье, она не стала стыдливо прикрываться, но самым аккуратным образом сложила одежду и убрала в ящик.
Покладистая – это тоже нравилось. Впрочем, все они тут, только попроси. Кристиан расстегнул ремень, спустил штаны и уселся на кровать. Простыни приятно захрустели, ещё раз подтверждая, что Мадлен всё так же им дорожит.
– Не стой там, приступай, – Кристиан кивнул на свой приподнявшийся член.
Губы Немой он не целовал, но об их мягкости знал не понаслышке.
Шлюха вдруг взглянула ему прямо в глаза, долго, глубоко, так, что в ушах раздался шёпот волн. Она стремительно подошла, встала на колени не перед ним, а на кровать и, медленно ведя руками по его груди и спине, точно плющ, обвивающий дерево, обняла. Притронулась губами к его плечу, виску, макушке и замерла, прижимаясь к Кристиану и трепеща всем телом.