Ехать им далеко не пришлось, слепая бабка жила особняком , чуть не в самом лесу. Как и напутствовал Кривой: свернули с тракта у сросшихся берёз, вышли к берегу, прошли мимо заброшенной водяной мельницы, а оттуда уже и домик видать, где Волка выследили. По правде говоря, “выследили” было громко сказано. Кривой улепётывал от королевской стражи, плутал тут раненый, и наткнулся на бабку. Та его привела в дом, дала умыться, тут Волк и явился. Бабка его сыночком звала, а он, как увидел чужака – всё лицо прятал, двигался бочком, только Кривой его всё равно узнал.
Удачно Волк бабку нашёл, что и говорить: только слепой и мог не понять, кто перед ним. Уж королева Ангелика позаботилась о том, чтобы распоследняя собака могла Волка с полувзгляда отличить, а потом отказать ему во всём: и в помощи, и даже в простом человеческом слове.
Домик бабки стоял на одном честном слове, брёвна прогнили так, что можно было ногтем раскрошить, покосившаяся крыша густо поросла сочным зелёным мхом. Зайти решили с четырёх сторон: Кристиан с Пальцем обходили сбоку, Селин, как самая быстрая и меткая, сторожила сзади, а Жак , не таясь, отправился к дверям. Шёл он нарочито шумно, пыхтя и запинаясь – прятал шорохи крадущихся товарищей. Все знали, что у Волка поистине дьявольский слух. Кристиан замер под стеной, стараясь дышать едва-едва.
Двор перед домиком тоже казался совсем заброшенным, с некошенной жёсткой травой и дикими кустами. Как-то Волку живётся в такой дыре? Забор и тот скорее не защищал, а только намекал на границу между владениями бабки и леса. Посреди двора Кристиан заметил пень с воткнутым в него топором. Вот топор был хороший – с чистым гладким топорищем и блестящим полотном. Кристиану совсем не нравилось оставлять его вот так, призывно манящим лезвием, но забрать оружие не рискнул. А потом, когда Жак окликнул товарищей, совсем про него позабыл.
– В доме никого.
Кристиан быстро совладал с накатившей досадой – с чего он вообще решил, что Волк должен их дожидаться внутри? Рано, отчаиваться рано. Они бегло осмотрели домишку: никаких тебе бабушкиных пирожков и прочего уюта, но по всему видно, что ещё утром тут были хозяева. Значит, ушли куда и скоро вернутся. Так даже лучше, будет возможность подготовить встречу.
Под низким потолком сушились веники травы, Кристиан выбрал самые вонючие и обвешал ими себя и остальных. Не только у Волка дьявольским был не только слух… Ничего, скоро он сможет хвастаться только рваными дырами в шкуре. Селин едва уловимо махнула рукой – идут.
Жак и Палец застыли по обе стороны двери, Кристиан стоял возле окна так, чтобы видеть двор, но самому оставаться незаметным. Волк с бабкой, и правда, шли со стороны леса. Всё ближе, ближе… Кристиан так ждал этого момента, что происходящее казалось ненастоящим, а предвкушение билось в груди так оглушительно, что для чуткого слуха Волка оно должно было греметь военными барабанами. Вот они уже входят во двор…
Слепая бабка таранила на спине неподъёмную вязанку хвороста, Волк плёлся рядом – какой-то жалкий и обтрёпанный.
– Как бы я без тебя, сыночек, – на все лады ворковала старуха, а тот довольно скалил мелкие клычки, – ощупью-то много не насобираешь. Было дело, чуть змеюку не цапнула, да, поди, рассказывала уже тебе…
Кристиан надеялся, что бабка не полезет в дом первой, не хотелось пугать, чего доброго преставится у них на руках. И им повезло.