— Фу. — Юлия с шумом выдохнула и на мгновение облегченно прикрыла глаза. Ее пульс все еще частил, но только потому, что с ее души свалился огромный камень. Она поблагодарила Даниэля, у которого был утомленный вид.
— Лиза и самоубийство… — покачивая головой, сказал он с едва заметной улыбкой, словно повторяя суть неуместной шутки. Неожиданно улыбка сползла с его лица. С печальным взглядом, какой бывает у маленького мальчика, который только что осознал, что его любимое домашнее животное умерло, он сказал: — Возможно, самое лучшее было бы, если бы за борт прыгнул я сам.
Услышав эти слова, Юлия часто заморгала. Неожиданно у нее появилось такое чувство, что напротив нее сидел совершенно незнакомый ей человек.
— Что ты такое говоришь? — растерянно спросила она.
Даниэль тяжело вздохнул:
— Я попал в трудное положение. В очень трудное положение.
Юлия с трудом справилась с желанием посмотреть на часы. Уже прошло пять минут с момента, как она начала свой рассказ, или на этот раз Даниэлю удалось быстрее перевести тему разговора на свои проблемы?
Капитан вздохнул, отодвинул от себя чашку и усталым голосом сказал:
— Проклятье, собственно говоря, я не имею права ни с кем говорить об этом. Но в данный момент ты единственная на корабле, кому я могу доверять.
— Да что же стряслось? — спросила Юлия, совершенно сбитая с толку.
— Но ты не должна никому говорить об этом: у нас на борту «двадцать третий пассажир».
Глава 9
Мартин последовал за Герлиндой Добковиц с балкона назад в апартаменты.
— Извините нас, пожалуйста, — сказала пожилая дама дворецкому и, подмигнув, кивнула в сторону своей огромной кровати. — Господин Шварц хочет показать мне новую позу из Камасутры.
— Разумеется, — ответил Грегор даже не моргнув глазом и встал со своего места у письменного стола.
Герлинда бросила на Мартина такой взгляд, словно ее дворецкий был здесь персоной, о душевном состоянии которой нужно было беспокоиться.
— Он начисто лишен чувства юмора, — извинилась она шепотом, однако достаточно громко, чтобы Грегор мог слышать ее. — Но он помогает мне завершить труд всей моей жизни, не так ли, Грегор?
— Я очень рад, что мне позволено помогать вам при этом, госпожа Добковиц.
— Да, да. И куры дохнут от кариеса.
Она закатила глаза и, сгорбившись, двинулась нетвердой походкой к привинченному к полу глобусу. Затем она откинула крышку и достала из бара внутри глобуса бутылку яичного ликера. Свои сигареты она снова сунула в карман.
— Я знаю, что обо мне говорят, — сказала она, после того как Мартин на вопрос, не хочет ли он что-нибудь выпить, ответил отрицательно.
Ему нужны были ответы, а не алкоголь.
Герлинда налила себе полстакана ликера и с наслаждением сделала небольшой глоток.
— Люди думают, что я транжирю наследство своего мужа в круизах по морям и океанам. А между тем это я была при деньгах в нашей семье. Это была моя строительная фирма. Я переписала ее на бедного простофилю только из-за налогов. Знаете, под каким слоганом мы рекламировали строительство дорог?
Она рассмеялась еще до того, как озвучила рекламный девиз своей фирмы: «Добковиц: мы чиним препятствия на вашем пути!»
Мартин и бровью не повел.
— Это все очень интересно, но вы хотели…
— А вам известно, почему я действительно нахожусь на борту? — Герлинда отпила еще один глоток густой субстанции, которую Мартин никогда не смог бы проглотить уже из-за ее яичного цвета. — Не для того, чтобы отдыхать. И не для того, чтобы провести последние дни, транжиря деньги, прежде чем меня засунут в деревянную пижаму. А для того, чтобы здесь работать не разгибая спины. — Она помахала правой рукой в воздухе. — Грегор, скажите ему, над чем я работаю.
— Мне выпала честь помочь вам написать книгу, — услужливо ответил дворецкий, так и не решивший, должен ли он уйти, или ему следует отвечать и на другие вопросы.
— И не какую-нибудь книгу! — Герлинда с торжествующим видом хлопнула в ладоши, продемонстрировав толстые золотые кольца, украшавшие ее высохшие, старческие пальцы. — А настоящий триллер о скрытых преступлениях, совершенных в открытом море. Поэтому я так хорошо информирована. Благодаря моим поискам. У меня повсюду есть уши, и каждую ночь я совершаю контрольные обходы. Или, точнее выражаясь: контрольные объезды? — Она кивнула на свою инвалидную коляску. — Как бы то ни было… Только поэтому я вообще увидела это.