Неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы не появился клиент. Как по мановению волшебной палочки, все заняли прежние места. Только «женщинка» продолжала быстро-быстро, как заведенная, переходить с места на место. Вера в недоумении наблюдала за, ней. Вскоре ей стало ясно, что это манера работы. Вот, мол, какая она шустрая. Действительно, с ее внешностью было бы просто глупо солидничать. Незаметно для себя Вера включилась в игру. «Ставлю вот на ту, тоненькую, — ее уведут первой. Потом — мулатку в шляпе. Потом…». Но Вера ошиблась. Парень в майке грубо поймал за руку «женщинку», что-то ей пошептал, и они пошли. Вернее, она бежала, а он широкими шагами моряка следовал за ней. «Молодец! Не вышла из образа».
Вере никогда не приходилось видеть представительниц этой древнейшей профессии за работой. А жаль. Сцену Мекки с барышнями можно было бы сделать интереснее. То, что она увидела, было похоже на спектакль. Вера засмеялась. Наверное, вчера на приеме рядом с Леной она выглядела приблизительно так же, как эта маленькая. Черт-те что в голову лезет. Все, что угодно, только не «джин-тоник»…
Однако пора. Вера взглянула на фотографию. Игорь был снят на фоне Эйфелевой башни. Он подпрыгнул, широко расставив ноги и выкинув высоко вверх руки. Снимали снизу, поэтому казалось, что он легко преодолел земное притяжение. Он был похож на парней из «Вестсайдской истории». Это он и имел в виду. Вера получила фото отсюда, из Парижа, где проходили гастроли театра. «Любимому другу. Твой почти Робинс». Все неправда. Не любимому. Не другу. И совсем не от Робинса.
Зазвонил телефон. Вера сняла трубку.
— Верочка, это Князев. С добрым утром, — сказал директор. — Хочу вам напомнить, что в «Кур каре» придет корреспондент. Подготовьтесь, пожалуйста. Ничего лишнего.
— Правду, ничего, кроме правды? — поинтересовалась Вера.
— Не понял, Вера Николаевна. Это что, ирония?
— Упаси господи, Виктор Павлович. Не волнуйтесь, пожалуйста. Скажите, вода есть?
— Где? — удивился Князев.
— В кранах, — уточнила Вера.
— Сейчас посмотрю, — заспешил директор.
— Не надо. Не надо. Спасибо. Я сама проверю. До встречи в автобусе.
Когда Вера спустилась вниз, два автобуса уже стояли у подъезда. После относительной прохлады отеля жара показалась Вере невыносимой. Большая часть труппы уже прела в автобусах. Меньшая, но наиболее пытливая, как дети у елки, собралась вокруг Виктора Павловича. В руках у него была газета и листок с переводом напечатанной в ней рецензии.
— «Особенно хочется отметить, — медленно, как бы переводя с французского, вещал Виктор Павлович, — безукоризненное исполнение госпожой…» Это о госпоже Елене Никитенко… Кстати, где она?
— Она и еще две девочки, Федорова и Радина, побежали в «Лафайет», — мужским голосом сообщила вездесущая Ольга Васильевна — концертмейстер коллектива. — Они без разрешения? Как так можно?
— Нет, Никитенко и Федорову я, кажется, отпускал. Но причем здесь Радина? А вот и Вера Николаевна. Поехали, Ольга Васильевна, выясните с Радиной.
Он подсадил Веру. Все заняли свои места, и автобусы тронулись. Виктор Павлович встал и задел головой потолок. Все засмеялись.
— Спокойно, товарищи. Спокойно. Друзья мои! Теперь, когда мы выходим на финишную прямую, доказательством тому эта замечательная рецензия, — он сильно потряс газетой, — мы не должны отпускать вожжи и расслабляться. Наоборот. Все силы, всю нашу энергию — на победу над парижским зрителем! Помните! Мы — на финишной прямой! — Князев сел.
— Я прав? — доверительно спросил он у Веры.
Автобус, миновав здания Оперы, агентства «Аэрофлот», прославленного Дома Мольера — театра «Комеди Франсеа», приближался к Лувру. Чтобы попасть во двор Лувра, нужно было проехать под аркой. На первый взгляд она казалась такой узкой, что у всех закралось сомнение, правильной ли дорогой они едут. Однако водитель резко прибавил газу, и громадный автобус на скорости сто километров в час влетел под арку. Все ахнули, а Вака, страстный автомобилист, значительную часть своей молодой жизни проводивший не в репетиционном зале, не в лоне семьи, а под машиной, глубокомысленно изрек: «Во дает!» Все зааплодировали «Хулиган за рулем», — подытожил Виктор Павлович.
Задний двор Лувра — «Кур карэ» — превращен в театр под открытым небом. Основным фоном служили стены Лувра. Так что оформление спектаклей было минимальным. Ставились только те декорации, необходимость которых обусловливалась колоритом и сюжетом действия.