Взгляд Турова встретился с посмеивающимся взглядом Приступова: «Вот что значит жить в огромном доме, то ли дело наши однокомнатные клетушки. Даже за закрытыми дверьми слышишь, чувствуешь, знаешь, что не один. И никогда не расслабляешься, всегда готов к стуку, шуму, крику».
— Муж вам не жаловался на неприятности? — задал следующий вопрос Туров.
— Нет, у него было отличное настроение. Я… я не представляю, кто мог убить его.
Туров решил пока отпустить Марину. Слишком устало и подавленно выглядела она.
Марина поднялась, но не успела выйти, как в гостиную влетел Константин:
— Надо срочно объявить в розыск алмаз, — яростно проговорил он.
— Какой алмаз? — спросил Туров.
— Редкий, очень редкий алмаз.
— Ага, — произнес Приступов, который сложив руки на груди, сидел поодаль, — значит, пропал алмаз.
— Да, да! — брызгая слюной, продолжал Константин. — Понимаете, ему цены нет.
— У вас есть снимки этого алмаза? — спросил Туров.
Константин отрицательно покачал головой.
— Тогда опишите его.
Константин задумался.
— Я его видел всего раз, в детстве. Вот Лена, моя сестра, она наверняка лучше запомнила. У меня в памяти остался какой-то светящийся камень. Теперь такие алмазы называют фантазийными. Он красный, как кровь. Помню, я уже учился в университете, когда однажды отец, выходя из кабинета, мы тогда жили на другой квартире, пробормотал себе под нос: «Двадцать три раны Цезаря», и я отчего-то решил, что он так называл свой алмаз.
— А каким образом он у вас оказался? — спросил Туров, садясь верхом на стул.
— Давняя история. Отца в конце восьмидесятых послали в Анголу на разработку алмазного месторождения «Катока». Там произошла трагедия. Наемники из отряда УНИТА напали на наш городок. А отец в этот день вместе с охранниками поехал на аэродром. На них тоже напали. Отец был ранен, потерял сознание, и бандиты сочли его мертвым. Потом кое-как он пришел в себя, долго плутал по джунглям, но выбрался-таки. Собственно, вот вся история. Когда же отец вернулся домой, помню, поздно ночью, мы с сестрой проснулись и вылезли из-за шкафа, за которым стояли наши раскладушки, мы тогда в коммуналке жили, подошли к столу, смотрим, под лампой светится красный камень. Родители зашикали на нас и отослали спать. Потом отец взял с нас честное слово, что ни я, ни моя сестра никогда никому не расскажем об этом красном камне. У меня только одно предположение — отец привез алмаз из Анголы.
— Ну так, вероятно, он его давно продал. Ведь вы сами говорили, что жили в коммуналке, а теперь вон в каком доме.
— Нет, он его не продал, — с уверенностью возразил Константин. — Дело в том, что моя мать, — тут он внимательнее посмотрел на Турова. — Ну так вы же и вели расследование убийства моей матери. Помните?!
— Помню, — кивнул Филипп.
— Так вот, она все настаивала, чтобы отец продал алмаз или распилил, чтобы поделить деньги между всеми нами. Она, как потом выяснилось, хотела развестись с отцом и выйти за этого подонка, Курицына, кажется?
— Каплунова, — подсказал Приступов.
— Ну вот и вышла, — устало заключил Константин.
— А отец ваш не соглашался ни продать, ни распилить?.. — продолжил Туров.
— Ни в какую! — подхватил Константин. — Так вот, если бы он продал алмаз, то так бы и сказал. Да и зачем тогда было убивать отца, если не из-за алмаза?
— Как же так? Выходит, что вы или сестра проговорились кому-то об этом алмазе, если о нем стало известно.
Константин обреченно махнул рукой.
— Неужели вы думаете, что мать не проболталась об алмазе этому Курицыну, чтобы вызвать к себе больший интерес? Курицын мог тоже кому-нибудь сболтнуть. Он сейчас, если не ошибаюсь, в колонии срок отбывает?
— Отбывает, — подтвердил Туров.
— Ну вот, он мог поделиться сведениями об алмазе с каким-нибудь сокамерником, выходящим на свободу.
— Допустим! — Туров поднялся и прошелся по гостиной. — Но как вы объясните, что ваш отец открыл дверь незнакомцу? Ведь он открывал, как сказала нам его жена, только своим. Я могу предположить следующую ситуацию, — глядя на растерявшегося Константина, говорил Туров. — Некто пробирается в ваш дом. Несомненно, ему либо кто-то открыл дверь, либо у него были ключи, изготовленные по заранее снятым слепкам. Он входит и прячется, ну скажем, под лестницей, что ведет из прихожей на второй этаж. Там у вас комод стоит, вот за ним. Затем подкрадывается к кабинету и ждет, когда ваш отец соберется выходить. Только Роман Дмитриевич берется за ручку двери, как убийца отходит на несколько шагов назад и делает вид, что только вошел и направляется к нему, следовательно, он хороший знакомый вашего дома. У Романа Дмитриевича не возникает вопрос, кто ему открыл дверь. Либо же, если убийца незнакомец, он просто наставляет оружие на вашего отца и заставляет его обратно войти в кабинет.
Константин побледнел и поднял глаза на Турова:
— Вы подозреваете, что среди нас есть сообщник?
— Допускаю, как одну из версий. Поэтому скажите, пожалуйста, где вы были вчера с одиннадцати до двенадцати ночи?
— Я? — удивленно заморгал Константин. — Ну знаете… — он не смог даже подобрать слов, чтобы выразить свое негодование.
— Вы не возмущайтесь. Таков порядок ведения протокола. Есть ряд стандартных вопросов, на которые обязаны ответить все фигуранты.
Константин сжал пальцы в замок, опустил глаза в пол и ответил:
— В это время я был с друзьями. Мы собирались в клуб «Магнит».
— Значит, с одиннадцати до двенадцати ночи вы с друзьями находились в клубе?
— Не помню точно. В клубе мы появились, наверное, около полуночи. Я ж не смотрел на часы. Домой вернулся под утро. Поднялся к себе и лег спать.
— Если я верно понял, вы никого конкретно не подозреваете в убийстве вашего отца.
Константин мучительно морщился и потирал лоб.
— Нет, не подозреваю, все так неожиданно…
— Хорошо, вы пока свободны.
Туров выглянул за дверь и пригласил Елену. Она вошла, а Константин продолжал сидеть, свесив голову.
Елена поставила на стол ноутбук.
— Костя, наверное, вам уже сказал, что надо объявить алмаз в розыск, — по-деловому начала она.
— Сказал, но он не смог дать точную характеристику камню, который надо разыскивать, — заметил Туров.
— Смотрите, — указала Елена на экран ноутбука. — Мне он запомнился таким.
Туров и Приступов с интересом взглянули на экран.
— Ого! — присвистнул Приступов. — Сколько же карат будет?
— Точно определить трудно, думаю 300–350. Отец не хотел его продавать, как мы ни уговаривали. С моей же точки зрения, глупо без пользы хранить камень, когда деньги от его продажи можно пустить в оборот. Поэтому смею предположить, что камень обладал уникальными параметрами.
— Поясните более конкретно.
— Пожалуйста! Основными параметрами, характеризующими алмаз, являются форма, масса, дефективность, цвет и геометрические размеры. Так вот я считаю, что алмаз обладал уникальными параметрами. Таких кристаллов в природе очень мало. Он был равномерно окрашен, что во много раз поднимает его стоимость. Я до сих пор помню, каким кроваво-красным огнем засверкал он под лампой.
— Как же вашему отцу удалось его провезти? — поинтересовался Приступов.
Елена бросила взгляд на брата и ответила:
— Этого я не знаю. Вообще, отец постарался сделать все, чтобы мы забыли о существовании алмаза. В принципе, мы и забыли, почти. Но у родителей время от времени возникали о нем разговоры. Они, как им казалось, говорили намеками, но мы отлично понимали, о чем шла речь. А незадолго перед смертью мать с особой настойчивостью просила отца продать камень и поделить деньги между нами.
— А вы неплохо разбираетесь в алмазах, — заметил Туров.