Он провел пальцем по экрану и отключился.
Вот вам, пожалуйста.
И снова взялся за газету, где подробно описывались последние события в Промис-Фоллз. Полиции так до сих пор и не удалось выяснить, кто разрушил огромный экран в кинотеатре под открытым небом. Цитировалось высказывание Дакворта о том, что полиция работает сразу в нескольких направлениях и надеется в самом скором времени произвести арест.
А стало быть, заключил Кэл, настоящего подозреваемого у них пока что нет.
Телефон опять зазвонил. Снова Люси.
Нельзя же позволить, чтоб он трезвонил бесконечно. Надо или отключиться, или ответить.
Он провел пальцем по экрану, поднес мобильник к уху.
– Привет, Люси, – сказал он.
– Это не Люси, – отозвался чей-то юный голосок.
– Кристэл? – спросил Кэл.
– Это мистер Уивер?
– Да. Это ты, Кристэл?
– Да, – глухо произнесла она.
Кристэл, как быстро понял Кэл, была странноватым, но необыкновенно талантливым ребенком. Она непрерывно создавала какие-то графические новеллы, с головой погружалась в свой воображаемый мир. Со всеми людьми, кроме матери, вела себя робко и застенчиво, хотя заметно потеплела к Кэлу, когда тот проявил интерес к ее работам.
Неужели Люси использует дочь, чтобы убедить Кэла не обращаться в полицию? Использует, чтобы вызвать у него сострадание или симпатию? Неужели это она заставила дочь названивать ему по мобильнику?
– Что случилось, Кристэл? – спросил он. – Это твоя мама попросила тебя позвонить мне?
– Нет, – ответила девочка. – Мама заболела.
– Печально слышать. У нее что, грипп?
– Я не знаю. Но ей правда очень плохо.
– Надеюсь, что скоро станет лучше. Зачем ты мне звонишь, Кристэл?
– Потому что она очень больна.
Тут Кэл встревожился:
– А что с ней такое, Кристэл?
– Она не двигается.
Кэл резко поднялся из-за стола. Прижимая телефон к уху, выискивал глазами через витрину свою машину.
– А где она сейчас?
– На кухне. На полу лежит.
– Ты должна немедленно позвонить в 911, Кристэл. Ты знаешь, как это сделать?
– Да. Это все знают. Я уже позвонила. Но никто не ответил. А ваш номер был у нее в телефоне, вот я и позвонила вам.
– А твоя мама, на что она жаловалась?
– Вообще ничего не говорила.
– Выезжаю к тебе, – сказал Кэл. – А ты продолжай набирать 911, ладно?
– Ладно, – ответила Кристэл. – До свидания.
Перед тем как Патриция Хендерсон решила, что ей все же стоит обратиться в больницу, она набрала 911.
Она всегда считала, что, когда наберешь 911, кто-то должен немедленно ответить. После первого же гудка. Но в 911 не отвечали, ни после первого гудка, ни после второго.
И после третьего тоже не ответили.
После четвертого гудка Патриция решила, что, возможно, неправильно набрала номер.
И тут ей наконец ответили.
– Не вешайте трубку, пожалуйста! – торопливо произнес чей-то голос. А затем настала тишина.
Симптомы у Патриции – а их становилось все больше – не утихали, и она, даже пребывая в состоянии некоторого смятения, решила, что ей не стоит ждать, когда ответит наконец свободный диспетчер из 911.
Она опустила трубку на стол, не стала класть на рычаг. И принялась искать кошелек. Неужели он в-о-о-н там, так далеко, на маленьком столике у входной двери?
Патриция сощурилась и вроде бы убедилась, что кошелек именно там.
И побрела к столику, затем полезла в сумку, хотела достать ключи от машины. После десяти секунд бесплодных поисков она вывернула сумку наизнанку и вывалила все ее содержимое на стол, большая часть предметов при этом попадала на пол.
Она часто заморгала, пытаясь сфокусировать взгляд. Такое ощущение, словно она только что вышла из душа и пытается сморгнуть воду, попавшую в глаза, чтобы хоть что-то разглядеть. Потом наклонилась, согнулась чуть ли не пополам и пыталась ухватить предмет, похожий на ключи, но пальцы ухватили лишь пустоту, зависли в трех дюймах от того места, где лежали ключи.
– А ну, перестаньте, прекратите это, – сказала ключам Патриция. – Ведите себя прилично.
И нагнулась еще ниже, чтоб ухватить ключи, но вместо этого упала головой вперед в коридор. Попыталась встать хотя бы на колени, но тут навалилась дурнота, и ее вырвало на пол.
– В больницу, – еле слышно прошептала она.
Заставила себя подняться на ноги, распахнула дверь, не стала запирать или даже закрывать ее за собой, и поплелась через холл к лифтам, одной рукой цепляясь за стенку, чтобы не упасть. Жила она на третьем этаже, но понимала – с тремя лестничными пролетами ей не справиться.
Патриция моргнула несколько раз, хотела убедиться, что нажала нижнюю кнопку, а не верхнюю. Через десять секунд – Патриции показалось, что прошло не меньше получаса, – дверцы лифта раздвинулись. Она шагнула в кабину, нашарила кнопку нижнего этажа, надавила. Качнулась вперед, уперлась лбом в то место, где смыкались дверцы лифта. А потому секунд десять спустя, когда они раздвинулись на первом этаже, выпала головой вперед в холл.