На марнских берегах Жоффр надломил Клука. Но удачу эту сделал возможной Самсонов, когда за Вислой, по его собственному выражению, "расквасил" Притвица. "Чудо на Марне" оплатили своей кровью тысячи солдат 2-й армии, преданной Ренненкампфом. Стал жертвой того же предательства и сам командующий 2-й армией:
30 августа 1914 года на поле боя под Сольдау генерал Самсонов покончил с собой. Двумя днями раньше Ренненкампф, бросив свои войска, бежал в Вильну.
Ожидали, что Николай П предаст дезертира и изменника военному суду. Этого не случилось. Еще некоторое время Ренненкампф подвизался на фронте в высокой командной должности. Потом, правда, было что-то вроде следствия. Кончилось оно ничем: императрица демонстративно дала аудиенцию Ренненкампфу, после чего власти фактически не могли уже ничего с ним поделать.
Следствие довела до конца советская власть: в 1918 году Ренненкампф по приговору ревтрибунала был расстрелян.
28 сентября 1914 года русская армия завязала Варшавско-Ивангородское сражение, закончившееся крупным поражением противника и отходом его на запад. 22 марта 1915 года окруженная крепость Перемышль капитулирует, взяты в плен 120 тысяч солдат, захвачено 900 орудий. С этой весны центр тяжести противоборства все более перемещается на Восток, где против России действуют 120 из 268 дивизий германского блока. Убедившись, что Николай II распыляет силы и шарахается из стороны в сторону, преимущественно приноравливаясь к военным и политическим потребностям союзников, германское командование задумало добиться решения путем летнего блицкрига на Востоке.
У Горлицы противнику удалось прорвать фронт. Стойкость русских солдат не смогла возместить нехватку боеприпасов, скудость средств связи и транспорта, слабость службы разведки, просчеты командования. Началось массовое отступление дивизий под шквалом огня германских орудий: отвечать врагу было почти нечем - боезапас составлял три снаряда на орудие в сутки. 22 июня пал Львов. Упорно сопротивляясь, армия в течение июня - июля оставила Галицию. Была потеряна также часть Прибалтики. 22 августа пала крепость Ковно, брошенная бежавшими в тыл генералами Меллером и Григорьевым, ответственными за ее оборону. В конце лета под немецкой оккупацией оказалась вся так называемая русская Польша. Еще усилие, казалось генералам кайзера, и главная русская группировка будет выведена из строя. Но эта цель оказалась недостижимой. Потеряв пространство, сопротивляющаяся армия не дала окружить себя и сохранила живую силу. Она остановилась и сумела закрепиться на оборонительном рубеже Двинск-Пинск-Тарнополь-Черновицы; у этого рубежа и заглох австро-германский блицкриг.
Неудачи лета пятнадцатого года особенно наглядно показали народам России, что царизм неспособен обеспечить эффективную оборону страны, отдает армию в жертву интересам антантовского империализма, ведет дело к катастрофе. Остались безнаказанными виновники провалов, организаторы снарядного голода, тайные и явные пособники врага в штабах и министерствах. Только Сухомлинов был устранен (11 июня 1915 года).
Но вскоре после того, в самые горькие для армии дни неудач, Николай II назначает на высшие военные посты других известных германофилов, в их числе Эверта - командующим Западным фронтом и фон Плеве - командующим Северо-Западным фронтом.
В этот период тяжелых для русской армии испытаний западные союзники ничего не сделали, чтобы облегчить ее положение. Снова выявилось, что союзники заняты только собой, трудностями русской армии не озабочены.
Летом 1915 года, когда русская артиллерия за недостатком снарядов почти умолкла, склады англичан ломились от боеприпасов. Как вспоминал после войны Ллойд-Джордж, англичане "копили снаряды, самодовольно показывая на гигантские нагромождения", в то же время на каждую просьбу России о помощи материалами отвечали, что дать нечего. Так же обстояло дело и с прочим оснащением. В то время как у союзников авиация применялась уже довольно широко и для разведки, и для бомбежек, в русской армии самолетов было очень мало. Союзники перебрасывали автотранспортом целые дивизии и корпуса; Россия же располагала всего двумя тысячами грузовиков, из коих лишь малая часть обслуживала фронт.
К весне и лету 1815 года относятся первые шаги распутинской группы царедворцев, направленные на установление тайных контактов с германским правительством. Такие же шаги предприняли и немцы. Взаимно прощупывается возможность заключения царем сепаратного мира с кайзером. На секретный меморандум Фалькенгайна (после Марны занявшего место Мольтке) о крайней желательности переговоров с Россией Вильгельм ответил "безоговорочным да" (2).
Между тем бойня идет своим чередом. Военная панорама начала шестнадцатого года - это застывшие фронты, бесконечные линии окопов и заграждений из колючей проволоки, избороздивших, как шрамы, лицо континента; укрытые брустверами тяжелые орудия, окутанные гарью поля и леса; миллионы засевших в траншеях русских и союзных солдат, почерневших от порохового дыма, покрытых окопной грязью. Велики были страдания солдат. Цели и интересы "начальства", "господ" в той войне были чужды и непонятны народу. Но по исторической традиции в душе русcкогo воина, когда он выходил на поле боя, над иными побуждениями преобладало чувство воинской чести, ратного долга. "Сколько раз, - писал позднее А. А. Брусилов, - спрашивал я в окопах, из-за чего мы воюем, и всегда неизбежно получал ответ, что какой-то там эрц-герц-перц с женой были кем-то убиты... Выходило, что людей вели на убой неизвестно из-за чего, то есть по капризу царя... Войска наши были обучены, дисциплинированны и послушно пошли в бой, но подъема духа не было никакого, и понятие о том, что представляла из себя эта война, отсутствовало полностью" (3).
Как бы там ни было, дело свое солдаты сделали: на галицийских, восточно-прусских и польских полях они мужеством своим сорвали кайзеровский график захватнической войны; разрушили надежду Вильгельма на завоевание Европы и расчленение России путем нескольких крупномасштабных маневренных операций; заставили его увязнуть в затяжной изнурительной борьбе. Заслуги русской армии вынуждены сегодня признать и некоторые недруги нашей страны, сделавшие своей специальностью очернение ее истории.
Сознавая, что время работает против них, вильгельмовские стратеги решили вновь попытать удачи таранным ударом по англо-французской обороне. 195 дней - с февраля по сентябрь - штурмуют они Верденский укрепленный район, одну из главных опор союзнической оборонительной системы. Полк за полком, дивизия за дивизией перемалываются на жерновах верденской мельницы. За 11 месяцев под Верденом пали (с обеих сторон) 958 тысяч человек. Союзники едва держались на ногах.
И на этот раз их выручила Россия.
18 мая у озера Нарочь развертывается русское наступление, облегчившее положение французов под Верденом. А 4 июня переходят в мощное наступление на австро-германские позиции войска Юго-Западного фронта под командованием А. А. Брусилова. В авангарде фронта идет лучшая из его четырех армий - 8-я, сохранившая свою выучку и закалку с тех дней, когда эти качества прививал ей Брусилов, будучи ее командующим. Задумано было это наступление как совместная операция нескольких фронтов. Главный удар, по замыслу Ставки, должны были нанести Западный фронт (командующий Эверт)- в общем направлении на Ошмяны - Вильно и далее на Барановичи - и, во взаимодействии с ним, Западный-Западный фронт (командующий Куропаткин, незадолго до того сменивший на этом посту фон Плеве).
Но, хотя задумана была эта операция таким образом, что Эверт наносит главный удар, с первых часов наступления быстро двинулся вперед Брусилов, хотя обеспечен средствами он был хуже других. Тем не менее, уже 7 июня 8-я армия овладевает Луцком, а еще через неделю достигает рубежа Заложцы-Переспа в глубоком тылу противника. В обороне его пробита брешь шириной в 280 километров. Взяты в плен более двухсот тысяч солдат, захвачены сотни орудий и пулеметов. От полного разгрома спасает здесь австро-германцев выявившаяся у Брусилова нехватка боеприпасов и резервов. Да еще было обстоятельство поважнее, может быть, других: в разгар операции Эверт и Куропаткин, оба бывшие "маньчжурцы" (так называли генералов - участников войны с Японией), фактически оставили Брусилова в одиночестве; под надуманными предлогами они стали уклоняться от участия в боях, в которых им отведена была роль ведущих...