Вокруг раковины в изящных витринах, оправленных в медь, были расположены по классам и снабжены этикетками редчайшие экспонаты океанических вод, какие когда-либо доводилось видеть натуралисту. Вообразите себе радость такого естествоиспытателя, как я!
Раздел зоофитов — «животных-цветов» — был представлен весьма любопытными образцами полипов и иглокожих. Первую группу составляли органчиковые и гор-гониевые восьмилучевые кораллы, сирийские губки, молуккские изиды, морские перья, прелестные лофогелии норвежских морей, различные зонтичные, альциониевые, целая коллекция шестилучевых мадрепоровых кораллов, которые мой учитель Мильн Эдвардс так остроумно классифицировал на подотряды и среди которых я особо отметил очаровательных веерниц, разноцветных глазчатых кораллов с острова Бурбон, «колесницу Нептуна» с Антильских островов, бесподобные разновидности кораллов! Тут были представлены все виды обитателей коралловых рифов, колонии которых образуют настоящие острова, а со временем, возможно, и целые материки.
Иглокожие, примечательные своим известковым панцирем из многочисленных пластинок решетчатого строения, как-то: красно-бурые морские звезды астериас, морские лилии, стебельчатые лилии ризокринусы, астеро-фоны, морские ежи, голотурии и прочие, являли полное собрание представителей этой группы.
Какой-нибудь впечатлительный конхиолог, конечно, растерялся бы, увидев соседние витрины, в которых были размещены и классифицированы представители типа моллюсков. Коллекция мягкотелых не имела цены, и мне недостало бы времени ее описать. Я назову лишь некоторые особи, и единственно ради того, чтоб сохранить в памяти их названия: изящная королевская синевакула Индийского океана, вся в белых пятнах, ярко выступающих на красном и коричневом фоне, красочный «императорский спондил», весь ощетинившийся шипами, — редкий экземпляр, за который, по моему мнению, любой европейский музей заплатил бы двадцать тысяч франков; обыкновенная синевакула из морей Новой Голландии, весьма трудно добываемая; экзотические сенегальские бюккарды — двустворчатые белые раковины, такие хрупкие, что рассыпаются при малейшем дуновении; множество разновидностей морского щипца с острова Явы — улитки вроде известковых трубок, окаймленных листовидными складками, высоко ценимые любителями; все виды брюхоногих, начиная от зеленовато-желтых, которых вылавливают в морях Америки, до кирпично-красных, предпочитающих воды Новой Голландии; одни, добытые в Мексиканском заливе и примечательные своей черепицеобразной раковиной, другие — звездчатки, найденные в южных морях, и, наконец, самый редкий из всех, великолепный шпорник Новой Зеландии; затем удивительные теллины, драгоценные виды цитер и венусов, решетчатые кадраны, отливающие перламутром, с берегов Транкебара, крапчатая башенка, зеленые ракушки Китайских морей, конусовидная улитка; все виды ужовок, служащих монетами в Индии и Африке, «Слава морей» — драгоценнейшая раковина Восточной Индии; наконец, литорины, дельфинки, башенки, янтины, яйцевидки, оливы, митры, шлемы, пурпурницы, трубачи, арфы, скальницы, тритоны, цериты, веретеновидки, блюдечки, стеклышки, клеодоры нежные хрупкие раковины, которым ученые дали прелестные имена.
В особых отделениях лежали нити жемчуга невиданной красоты, загоравшиеся всеми огнями при электрическом освещении: розовый жемчуг, извлеченный из морской пинны Красного моря, зеленый жемчуг из галиоти-са, желтый жемчуг, голубой, черный — удивительный продукт различных моллюсков всех океанов и некоторых перловиц из северных рек; и, наконец, несколько бесценных образцов, извлеченных из самых крупных и редчайших раковин жемчужниц. Иные жемчужины были больше голубиного яйца; каждая из них стоила дороже той жемчужины, которую путешественник Тавернье продал за три миллиона персидскому шаху, а красотой они превосходили жемчужину имама маскатского, которой, как я думал, не было равной в мире. Определить стоимость коллекции не представляло возможности. Капитан Немо должен был истратить миллионы на приобретение этих редчайших образцов; и я спрашивал себя: из каких источников черпает средства на удовлетворение своих причуд этот собиратель редкостей? Но тут капитан обратился ко мне: