Он идет в кабинет и говорит о птице-тройке. Говорит с пафосом и вполне искренне.
И это ужасно.
«Подождите, я скоро умру»
А вот еще телефонный звонок. Прорывающийся сквозь рыдания старушечий голос:[11]
– Владимир Николаевич, это говорит такая-то. Я вас очень прошу, подождите, мне уже недолго осталось, я скоро умру.
Какой-то дурацкий розыгрыш. Я бросаю трубку. Снова звонок:
– Владимир Николаевич, я вас умоляю, не бросайте трубку, выслушайте. Я понимаю, у вас такое положение, вам не терпится, но у меня цирроз печени, общий атеросклероз, уверяю вас, вам долго ждать не придется.
Я, кажется, начинаю сердиться.
– Да что вы ко мне пристали? – говорю я. – С какой стати я должен ждать вашей смерти?
– Владимир Николаевич, – кажется, она тоже сердится, – мне о вас говорили как о порядочном человеке.
– Ну и что с того, что вам говорили? Почему же я при этом должен ждать вашей смерти?
– Значит, вы не хотите ждать?
– Нет, не хочу.
– Да, теперь я вижу (опять в ее голосе слезы), вы не порядочный человек… Вы… вы… вы…
На этот раз трубку бросила она.
– С кем это ты так странно разговаривал? – спрашивает жена удивленно.
– Да ну ее к черту, какая-то сумасшедшая.
Опять звонок. На этот раз звонит наш общий со старушкой знакомый. Она ему звонила, рыдала, жаловалась, и он хочет выяснить, в чем дело, почему я ее обидел. Объясняю, что я ее не обижал, я вообще не понял, зачем она звонила и почему я должен ждать ее смерти. Выясняется: к старушке приходила Вера Ивановна Бунина. Старушка после смерти мужа живет одна в трехкомнатной квартире. Вера Ивановна предложила ей взамен однокомнатную квартиру. «Ваша квартира, – сказала она, – нужна Войновичу».
– Боже мой! – хватаюсь я за голову. – Почему эта Бунина так обо мне хлопочет? И вообще, кто она такая? Дочь того Бунина?
– Нет, она жена нашего Эйдлина.
Ну и ну! Пожалуй, пора действовать.
Сбор подписей
В Правление ЖСК «Московский писатель»
от Войновича В.Н.
В связи с возникновением фантастических проектов относительно освобождающейся квартиры № 66, я вынужден напомнить, что правление является всего лишь исполнительным органом кооператива и распределять жилплощадь по своему усмотрению неправомочно.
Являясь, в отличие от других претендентов на квартиру № 66, остро нуждающимся в улучшении жилищных условий, я категорически настаиваю на том, чтобы эта квартира в соответствии с решением общего собрания была предоставлена мне. Всякие попытки келейно отменить или изменить решение общего собрания считаю незаконными и самоуправными.
– Наглое заявление, – сказал кому-то член правления А. Кулешов.
А Эйдлин, муж Веры Ивановны Буниной, охарактеризовал это заявление как бандитское.
Оценки заявления сами по себе неинтересны, но мне хотелось знать, что ответит правление, а оно ничего не ответило.
Жду день-другой-третий – ответа нет. Достал устав кооператива, вооружился знаниями. Выяснил, что в конфликтных случаях может быть в шестидневный срок созвано внеочередное общее собрание.
22 февраля сочиняю новое произведение:
«В соответствии с уставом кооператива требуем в шестидневный срок созвать общее собрание пайщиков».
Жена пошла по квартирам собирать подписи. Собрать подписи оказалось легче, чем под письмом в защиту Синявского и Даниэля, но труднее, чем под Стокгольмским воззванием. Я. Козловский сказал, что он подписать не может, поскольку он член ревизионной комиссии, его коллега Н.[12] скрылся в неизвестном направлении и не появлялся до тех пор, пока сбор подписей не был закончен, Т.[13] подписалась, но потом просила снять ее подпись, хотя была сконфужена и объясняла свой поступок тем, что им предстоит обмен квартиры и она боится, как бы не сорвалось.