останавливаться солнце и луну во время битвы и своими руками убил Сихона и Ога. Кто еще из людей смог
бы сделать все это? (Поэтому естественные законы, позволяющие забрать душу человека, неприменимы ко
мне.) “
Самаэль улетел обратно к Ашему, признав свое поражение.
Тогда Ашем наделил его еще большей силой и приказал вернуться к Моше. (Б-г желал, чтобы Моше одержал
еще более значительную победу над Сатаном.)
Самаэль кружился над головой Моше, вытащив меч из ножен. Моше изо всей силы ударил ангела посохом,
на котором было вырезано Имя Б-га. Самаэль отступил, но Моше догнал его и ослепил Лучами Славы,
исходящими от его лица.
Мидраш снова символически описывает духовную битву. В это самое время Моше создал возможность
уничтожения в человеке физиологического влечения к идолопоклонству, возможность, которой
воспользовались Мужи Великого Собрания. Лучи Славы исходили из переносицы Моше, ибо он никогда не
использовал свои глаза для дурных целей. Его великие заслуги “ослепили Самаэля”, то есть, ослабили власть
зла и помогли последующим поколениям победить его.
Небесный Голос провозгласил: “Близится минута твоей смерти!”
“Не предавай меня в руки ангела Смерти! — умолял Моше Ашема. — Вспомни, как я служил Тебе в
молодости, когда Ты открылся мне в терновнике и когда я сорок дней и ночей простоял на горе Синай, с
напряжением изучая Тору!”
“Не бойся! — объявил Небесный Голос. — Я Сам позабочусь о тебе”.
Моше встал и приготовился к смерти, освящая себя подобно ангелу.
Ашем сошел вместе с ангелами Михаэлем, Гавриэлем и Загзагаэлем. Михаэль подготовил ложе для Моше,
Гавриэль развернул льняной покров для его головы, а Загзагаэль — другой покров для его ног.
Михаэль, ангел Милосердия, приготовил ложе для Моше, показывая, что в основе действий Моше-
руководителя всегда лежало милосердие, хотя он часто укорял евреев. По этой же причине покров для
головы Моше, развернутый Гавриэлем, ангелом Справедливости, был из льна — лен символизирует
милосердие. Загзагаэль, самый святой из ангелов, укрыл ноги Моше, что символизировало святость всех
деяний Моше.
Всемогущий сказал: “Моше, закрой глаза!”
Тот подчинился.
“Положи руки на грудь”, — приказал Всемогущий.
Моше так и сделал.
“Сложи ноги вместе”, — приказал Б-г.
Моше поступил согласно повелению.
Ашем призвал душу Моше:
“Дочь моя, — обратился Он к ней. — Я решил, что ты будешь пребывать в теле Моше в течение ста двадцати
лет. Теперь ты должна его покинуть”.
Душа отвечала: “Властелин вселенной, разве есть еще такое чистое тело, как у Моше? Я люблю его и не
хочу покидать”.
“Ты будешь пребывать под Моим Небесным Троном Славы вместе с ангелами,” — пообещал Ашем.
“Мне лучше оставаться в теле Моше, нежели быть вместе с ангелами, — возражала душа. — Он чист как
ангел, хотя и живет на земле. Вспомни, однажды Ты разрешил двум ангелам Узе и Азаэлю обитать среди
людей, и они испортили себя этим. Моше не жил со своей женой с того самого дня, как Ты обратился к нему
из терновника. Пожалуйста, оставь меня в теле Моше!”
Получив от души доказательства чистоты тела, Ашем как бы поцеловал Моше. Душа испытала
всепоглощающий восторг Б-жественного присутствия (превышающий наслаждение от пребывания в теле
Моше) и возвратилась к Ашему.
Моше оплакивают на Небесах и на земле, а хоронит его Сам Всемогущий
Моше оплакивают на Небесах и на земле, а хоронит его Сам Всемогущий
Небеса рыдали, говоря: “Благочестивый исчез с земли” (Миха 7:2). Земля рыдала, скорбя: “…и нет больше
прямого среди людей” (там же).
Ангелы восхваляли его: “Справедливость Ашема он творил и Его суд с Израилем” (Дварим 33:21).
Небесный Голос объявил: “Моше, великий писец Израиля (переписавший для евреев Тору), умер”. Голос
продолжал восхвалять его:
“Моше трудился и заслужил четыре короны: о Корону Торы, которую он принес на землю.
— Корону священства (когда действовал как первосвященник во время инаугурации Мишкана).
— Корону царствования.
— Корону доброго имени, полученную им за свои добрые дела”.
Моше умер на горе Нево в уделе Реувена, но ангелы перенесли его на расстояние четырех миль в удел Гада,
в место, предназначенное для его захоронения.
Когда ученик Моше, Йеошуа, услышал о его смерти, он скорбел: “Отец мой, отец мой, мой учитель, мой
учитель! Отец мой, ибо ты воспитал меня; мой учитель, с юности учивший меня Торе”.
Он скорбел до тех пор, пока Ашем, в конце концов, не упрекнул его: “Разве ты один потерял Моше? Я тоже