И Горобцов рассказал о том, что произошло несколько лет назад на берегу речки Березовки.
— И вы не могли доказать свою невиновность? — недоверчиво спросил Виталий. — Но ведь это так ясно?
Кому ясно? — Улыбнулся Матвей Сергеевич, — Вам? Суду и следствию тоже все было ясно: я сидел пьяным на берегу, ко мне подошли трезвые парни, замечательные люди, попросили закурить; я закурить им не дал; потом схватил березовый кол и начал им размахивать; те трое защищались, но поскольку я, пьяный, был сильнее их — трезвых, молодых, здоровых, — то победа была за мной. Кроме того, они только защищались, не хотели драки, боялись нанести мне увечье. Я нападал. Так было сказано на суде. А что я мог доказать? Что не был зачинщиком? Но у меня не было свидетелей. Что я не был пьян? Так я же той водкой чуть не захлебнулся. Что не я ударил колом того парня? А кто ж? Друзья его лучшие? Или он сам себя угробил? Еще хорошо, что адвокат постарался; квалифицировали тот случай, как непредумышленное убийство. Но мне-то не легче, год ровно я провел там.
— Но ведь это не конец, Матвей Сергеевич, коль вы с нами сидите, — сказал Карнаухов. — Произошла ошибка. Разобрались потом. Что было дальше-то?
— А дальше дочь моя, Лена, вмешалась. В институт она в тот год не поступила, не до этого было. Уже после суда кинулась в Березовку, не поверила, что никто не видел драку на берегу, все свидетелей искала. Одна деревенская старушка подсказала: сходи-ка ты, говорит, милая в школу, мальчишки все лето на речке пропадают, может, кто и видел. Несколько раз Лена в школе была, почти всех ребят опросила. Нет. Никто не видел. А если бы и видели, что из того? Несовершеннолетние свидетели…
— Еще школьников в такие дела впутывать, — недовольно сказал Альберт. — Тут и взрослые не разберутся.
— Ну, а что делать, если взрослые молчат, в кустиках отсиживаются, моя, мол, хата с краю…
— В каких кустиках? — поднялся Альберт. — Давай закурим, Виталий!
— В каких кустиках? — переспросил Матвей Сергеевич. — В обыкновенных. В зеленых. В прибрежных… Ну так вот. Зима уже, а Лена все в Березовку наведывается. И вот однажды в школе по коридору ходит, ждет звонка на перемену. А в коридоре выставка лучших фоторабот школьников. Кто, значит, за лето что успел сфотографировать, отобрали самые лучшие и на выставку. Рассматривает Лена снимки и видит на одном из них знакомые лица! Да! Все те парни сидят на природе. И подпись, не то «Отдых», не то «Привал». И еще ниже: «Снимок ученика седьмого класса Васи Дьяконова». Нашла Лена этого Васю. «Где снимал?» А тот уже знал, чем Лена в селе интересуется, не хотел ввязываться. «Не помню. Лето большое». — «Кто эти люди?» — «Не знаю…» По Лена вцепилась за ниточку и выпускать ее не хотела. Пошла к Васе домой, матери его все рассказала, потом — отцу. Вместе на Васю насели, отпирался он, отнекивался, но в конце концов сказал, где снимал, и отдал пленку.
— А почему сразу не отдал и не рассказал? — спросил Виталий. — Что его, наказали бы за это, что ли?
— Не хотел он руководителя кружка подвести. Тот, оказывается, дал им такое задание: вы, мол, ребятки, фотографируйте все случаи неприличного поведения городских в нашем селе, мы витрину устроим на станции, пусть другие смотрят, как они себя ведут. Дело-то, конечно, хорошее, но не мальчишкам же такое поручать…
— Не понимаю, — сказал Карнаухов. — А что же неприличного в том снимке? Попал снимок на выставку, значит, там не пьянка-гулянка была.
— Конечно, Иван Петрович. Снимок вполне приличный. Сидят уставшие люди, отдыхают. Это — на выставке. А на пленке были и другие снимки. Отпечатала Лена на своем увеличителе, посмотрела и ахнула… Когда этот Вася успел их нащелкать — не понимаю. Я же видел, что они прошли по берегу и скрылись в зарослях. Четыре кадра еще на пленке оказалось. И на них все по порядочку запечатлено… Ну, а дальше дело техники, как говорят. Лена всех растормошила, всех на ноги подняла. Новое следствие, суд. Так и год пролетел.
— А других нашли? — спросил Альберт. — Вы же говорили, что их больше было на снимке, что кто-то на гитаре играл.
— Да, был и с гитарой, — Горобцов внимательно посмотрел на Альберта. — Парни на суде признались, что был с ними еще один, но они только имя его запомнили… Виталий, бросьте, пожалуйста, спички…
— Имя запомнили? Ну и что? — спросил вновь Альберт.
— Да… Встретились с парнем на вокзале, до очередной электрички было много времени, пошли побродить по берегу. Кто он, откуда, тем более фамилию его — они не знали. Олегом назвался. Жаль, что не нашли его…