Вера посмотрела на него с высоты и отдала папку Бурову.
Река — быстрая, говорливая, но мелкая. Вода поднялась чуть выше колен лошадей.
— Перейдем сами, — решил Олег Григорьевич. — Чудят наши проводники, лошадей нагружают на бродах. Ты как думаешь?
Геннадий ни о чем не думал: он впервые в экспедиции.
Женщины вышли в маршрут в кедах. Идти в легкой обуви, конечно, приятнее, но им придется каждую речушку форсировать на спинах лошадей или шагать потом в мокрых кедах.
Еще на базе Вера предупредила, что по тайге ходить быстро не умеет. Буров успокоил:
— Ничего, научитесь. Нам торопиться некуда. Лошади с вьюками потащатся медленно, а мы — за ними.
Но в первый день шли дорогой, и лошади довольно резво переставляли ноги. Вера то и дело отставала от Сурова — они замыкали движение, — кричала:
— Олег Григорьевич! Подождите-е-е!
Он ждал раз. Ждал два. Потом не вытерпел:
— У нас маршрут рассчитан по дням. А так и полпути не одолеем.
— Ну… Олег Григорьевич. Я привыкну дня через два. Можно же сделать привал.
— Привал будем делать, когда устанут лошади. Другие же идут.
Другие! Что ей другие! Гмызин-старший сидел на вьюках, по-турецки поджав ноги. Мишка в тайге вырос. Елена Дмитриевна не впервые в экспедиции, привыкла ко всему. Геннадий… Ну, нельзя же равнять ее с Геннадием! Парень. В армии отслужил.
Прошли в тот день мало, а усталость валила с ног. Проводник оказался прав. В последний раз перебредя через реку, которая, как и всякая равнинная таежная река, петлял змейкой, остановились на ночлег.
Трофим Петрович занялся лошадьми, Мишка — костром и ужином, Олег Григорьевич уткнулся в карту, Геннадий вырубал колья для палаток.
— Мало прошли, — сокрушался Олег Григорьевич. — Километров двенадцать.
— То ж за полдня, — подумав, сказал Гмызин. — За полный день могли бы и двадцать пять отмахать.
— А работа? — недовольно спросил Буров. — Нам ведь и работать надо. Распорядок будет такой: с утра идем три часа, потом стоянка, сборы гербария, укос, обед. Под вечер снова три часа идем. Будут и дневки. Так что надо торопиться.
Ели в темноте, у костра. Ужин Мишка сварил неважный, но никто ничего не сказал: все устали и хотели спать.
С утра свернули на старую заброшенную дорогу, довольно просторную для вьючных лошадей. Вовсю палило солнце. Идти было жарко.
Вера сняла энцефалитку, шагала в купальнике, отмахиваясь ветками от комаров. Елена Дмитриевна шла в полной форме. Широкая куртка на «молнии» и брюки прятали ее нескладную фигуру. А Вера в любой одежде — картинка. Мишка поглядывал на нее, прищелкивал языком, подмигивал, кривлялся.
Олег Григорьевич крикнул им, чтобы остановились, позвал проводника; скрывшись в кустах, они начали обсуждать что-то. Намечалась дневка, может быть, они уточняли по карте маршрут.
Мишка сказал:,
— А ты, рыженькая, видать, и горячая. Такая аппетитная…
Вера сидела чуть впереди остальных, она беспомощно оглянулась, словно ища защиты у Елены Дмитриевны, но первым вмешался Геннадий.
— Миша, — ласково сказал он, — если ты сейчас же не извинишься перед Верой, то я… — он запнулся, подыскивая слово.
— То чо тогда? — заинтересовался Мишка.
— То я тебе набью морду, — пообещал Геннадий.
Увидев, что Геннадий на стороне Веры, и Елена Дмитриевна вмешалась:
— Михаил, вы нахал! — резко сказала она.
— Подумаешь! — Мишка не обратил внимания на реплику Воробьевой. — Извиняться перед каждой…
Он сидел рядом с Геннадием, слева. Почти не разворачиваясь, Геннадий ткнул кулаком в подбородок Мишки. Тот свалился на спину. Геннадий схватил его за руки, перевернул на живот.
Елена Дмитриевна и Вера вскочили.
— Спокойно, спокойно! Уйми нервы, Мишенька, — сказал Геннадий, — Можешь не извиняться, если язык не поворачивается, но если я еще раз такое услышу… — Он стоял на коленях, потому что держал лежащего за руки. К два отпустил руки, как Мишка поднялся на колени, размахнулся, но Геннадий успел увернуться, удар пришелец в пустоту. Мишка по инерции качнулся вперед, а Геннадий помог ему: подтолкнул. Мишка снова свалился в траву. — Елена Дмитриевна! — крикнул Геннадий, заметив, что она пошла в сторону Бурова. — Куда вы? Вернитесь, пожалуйста!
Елена Дмитриевна подошла на два шага.
— Милое дело. Вы деретесь, а я должна молчать.
— Вы что? — удивился Геннадий. — Миша, дорогой, мы разве деремся? Мы просто по-мужски разговариваем.
Ну-ка, скажи…
— Не было, — хмуро буркнул Мишка. — Никакой драки не было. И слова сказать нельзя. Интеллигенция…