— Ей тоже полезно подышать свежим воздухом.
— Тайна, значит. А я богато сегодня наловил! — Он похлопал ладонью по брезентовому мешочку, из которого высовывалась ярко-красная рукоятка ножа. Обычно Мишка носит его в чехле, на ремне, но сейчас переложил ближе, вдруг понадобится. — Здесь озеро близко есть, я пройду, на червя попробую, там окуни здоровые водятся. Не обедали еще?
— Ждут, когда ты приготовишь. Зачем столько рыбы хапаешь? Протухнет.
— Засолю, — ответил Мишка, — Ведро есть. А чо? Лошади довезут. Домой приеду — хариус соленый будет.
— Миша, твои далекие предки были великими людьми, у них был общий котел.
— А чо, я на всех обязан ловить? Тебе надо — дам. Пусть сами ловят. А чо?
— Да ничо, — вздохнул Геннадий. — Щеку-то где разодрал?
— А-а… — Мишка дотронулся пальцами до щеки. — Это… Это я на сучок напоролся. А чо — заметно?
— Кровь смой, а то присохнет.
— Присохнет — отколупну. А вы куда?
— Прогуляться, Миша. — Не хотелось ему обо всем рассказывать, вернется в лагерь, узнает, — У тебя есть лишние мушки? Дай пару.
— Пару не дам. Одну. Вот бери мою вместе с леской.
А крючки есть запасные?
— Есть, — Геннадий сунул намотанную на палочку леску в карман. — Ну, пока!
— Я тоже пойду, — сказал Мишка, — На озеро. Жара, Дождь к вечеру соберется.
Пройдя несколько шагов, Геннадий оглянулся.
— Нож не потеряй!
— Никуда не денется! — Мишка похлопал рукой по левому бедру, хотя сумка с торчащей из него красной рукояткой болталась на его правом боку. Запарился, наверное, от жары…
С этим Мишкой история… Когда Олег Григорьевич после долгих поисков нашел проводника, тот поставил условие: взять и сына. Зарплата, мол, ему не нужна, просто парень в тайгу рвется, хорошо знает здешние места. Но Буров как-то и деньги выкроил, обязав Мишку поварить. Повар из Мишки не ахти какой, потому что он лодырь первостатейный. Вот хариусов на уху наловил, а ведь не сварит, пожалеет, для себя засолит.
— Поговорили с этим идиотиком? — спросила Вера, когда Геннадий нагнал ее.
— Он рыбачит, — ответил Геннадий, — Щеку разодрал, на сучок напоролся.
— Жаль, что тот сучок маленький был.
— Ох, и злая же ты, Вера! — покачал он головой. — Достанется от тебя будущему мужу.
— Ну, вам это не грозит! — И быстро пошла вперед.
Вода у берегов бурлила и пенилась; искристые брызги, подхватываемые ветерком, летели на разноцветные прибрежные галечки, оседали на лице Веры, приятно холодили его. Там, где кустарник вплотную подходил к берегу, приходилось искать тропу и, если ее не было, пробираться напролом через невообразимые сплетения трав. Она старалась не слишком удаляться от реки, чтобы потом, если нужно, быстро вернуться к берегу.
— Вера-а! — кричал Геннадий.
Остановилась. По голосу поняла, что далеко оторвалась от провожатого.
Геннадий, на ходу вытирая пот со лба, сказал:
— Сворачивай к берегу. Прямо по курсу — непропуск.
Она молча пошла к Сайде, лишь у самого берега через плечо спросила:
— Будем перебродить?
— Вначале я разведаю брод.
— Зачем? Разве не видно, что здесь мелко?
Вера шагнула в воду. Геннадий закричал:
— Стой! Ты что, так и пойдешь через речку в кедах?
— А как? — Она остановилась, оглянулась. — Сменной обуви у меня нет.
— Знаю, что нет. И не говори со мной, как старшина с рядовым. Возьми мои носки, ноги не будет камнями резать. А кеды сними. Носки ночью высушим.
Вера на мгновение задумалась. Конечно, снять кеды — минутное дело. Можно и брюки снять. В конце концов работала же в одном купальнике неподалеку от дороги.
— Спасибо! — сказала. — Ничего вашего мне не надо. А носки вам еще пригодятся в тайге.
— Слушай, Вера, почему ты такая вредная? А? — спросил он, но, не дождавшись ответа, предложил миролюбиво: — Давай я тебя перенесу на тот берег.
Вера прищурилась. Он вспомнил этот взгляд, таким он был на базе, когда она собиралась сказать что-нибудь резкое, неожиданное.
— Инте-рес-но! — протянула она. — Я и сама ходить умею. Короче говоря, другую носите!
— Я же не с другой в тайгу пошел, а с тобой.
— Шли бы с другой… С Еленой Дмитриевной! — и не давая времени возразить, добавила: — Кстати, вы не пошли, вас направили. А носить меня на руках Буров не приказывал. Даже через Сайду.
И гордо пошагала по воде. Геннадию ничего не оставалось, как идти за ней, а Вера, выбравшись на берег, не остановилась, пока он ее не окликнул. Остановившись, внимательно смотрела, как Геннадий, разбрызгивая сапогами воду, выходил на галечник.