Выбрать главу

Тот день был плохим для математика, он открывал окно во время урока, хотя на улице был мороз, тяжело дышал, проглотил таблетку, потирал затылок. Девочка решала задачу у доски, все сидели спокойно, вдруг Вовка вскочил, выкрикнул ответ, сопроводив его комментариями.

Преподаватель не расслышал и не понял, что Вовкино решение, на этот раз, было верным. Поставив мальчишку перед классом, он накричал на него. Лицо и шея налились кровью. Все поняли: разыгралась гипертония. Кричал учитель обидными для Вовки и Маши словами: «Вот, что такое безотцовщина!»

Как несправедливо такое обвинение, Маша прочувствовала на собственном опыте.

В девять лет, когда всё свободное время проводила во дворе за игрой с мальчишками в ножички, однажды, попала остриём ножа не в круг, начерченный на земле, а в коленку проходившей мимо женщины, вступившей случайно в этот самый круг.

«Я, вообще, не хотела детей, муж настоял, – расплачиваясь за испорченные чулки, громко сказала мама, и добавила вполголоса, повернувшись к «потерпевшей», – собиралась сделать аборт».

Дочь не пропускала незнакомых слов, запомнила, обсуждала его с подругами на перемене, понятного ответа не получила, не успокоилась, и нашла-таки, объяснение в медицинском учебнике по гинекологии дома у своей одноклассницы.

«Вот, и сделала бы аборт, – сказала Маша, захлопывая книгу, в которой по ходу узнала ещё много интересного, – я в чём виновата?»

После урока учителю передали, что решение Вовки было правильным, хотя, кричать об этом на весь класс, всё равно, не следовало.

На следующий день математик вызвал Вовку к доске, поставил лицом к себе, боком к классу и извинился, наклонив седую голову:

– Владимир, прошу у тебя прощения, иначе не смогу больше чувствовать себя порядочным человеком.

Вовка от стыда чуть не умер, одноклассникам хотелось его убить. После этого случая заметили, что мальчишка часто стоит у кабинета математики, ожидает учителя. Двойки его начали меняться на тройки.

Это извинение поменяло приоритеты в душе Маши: раньше она хотела неформальных отношений с педагогом, теперь же желала одного: чтобы он был здоров. Мама не извинилась за «не хотела детей».

Лучший

Хороший Мужик лечил дома гипертонию и, чтобы заменить заболевшего, в класс вошёл лучший учитель в городе.

Попросил ребят не садиться. Все стояли заинтересованные, ожидая, что будет дальше. Он прошел по проходам, всматриваясь в глаза каждого ученика, настраивая на свой урок, отвлекая от других проблем. Позволил сесть, начал что-то рассказывать, спрашивать весело, легко и свободно, как в дружеской беседе. Маше показалось, что прошло минут пятнадцать, не больше, но прозвенел звонок, учитель поблагодарил класс, вышел, а ученики остались сидеть, ошеломлённые.

– Полечился бы Хороший Мужик ещё немного, – с такой грешной мыслью Маша укладывалась спать вечером.

Урок повторился.

Красивый человек, с одухотворённым лицом, похожий на молодого Блока. Волосы тёмно-коричневые, пушистой копной, карие глаза за очками, лучатся теплом, лёгкий, весёлый, притягательный. До него, так смотреть на учеников умела только Классная, но Классная не была мужчиной…

Лучший предложил решить задачу, хотел показать, как это трудно без знания теоремы, которую собирался изложить. Но Маша знала решение. Со времён кружка Классной она интересовалась книгами по занимательной математике, (мама приносила из библиотеки), сложными заданиями мучилась, размышляла о них, даже, ночью. Иногда, ответ приходил во сне. Над этой пришлось немало потрудиться.

Она подняла руку. Учитель вызвал к доске и получил, к своему удивлению, обстоятельный ответ с объяснением того, как девочка размышляла. Классная учила ребят думать и излагать последовательно цепь рассуждений, а не пытаться угадать.

– Это не тот способ, который я ожидал услышать, ты остроумно обошла щекотливый вопрос, – глаза его вспыхнули, он пожал её руку, державшую кусочек мела, повыше запястья, – обязательно запишу в тетрадь, где собираю интересные решения ребят.

Прежде, чем предложить Маше сесть, он посмотрел на неё как-то задумчиво. И потом, когда представлял классу доказательство теоремы, взгляд несколько раз задерживался на ней.