Следовало, наверное, объяснить, что задачу она решила не сейчас, за несколько минут, а раньше, и на это потратила много времени. Но сделать это не догадалась, потому что, затаив дыхание, ловила каждое слово Лучшего.
Не поняла она, что меньше всего ожидал учитель получить верный ответ, да ещё с подробными объяснениями, от голубоглазой куколки с льняными волосами, капризным выражением лица и слегка надутыми губками, никак не смахивающей на будущего Лобачевского.
Ей же, выросшей без отца, привиделась в пожатии-одобрении нежность мужчины, и ни один человек, для неё, с этого момента, не мог сравниться с Учителем, даже, обаятельный актёр в любимом театре.
К шестнадцати годам Маша ощутила уже внимание противоположного пола. Когда стала старше, солидные мужчины предлагали защиту и помощь «эфемерному» созданию. Но извлекать выгоду из своей внешности не научилась. Во взрослой жизни, слышала:
«Зачем тебе, вообще, работать? Нужно быть, просто, глупенькой нежной девочкой, и мужчины сойдут с ума».
«Нет, притворство ни к чему хорошему не приведёт, – думала она, – дважды два, – четыре при любых обстоятельствах, так учил Хороший Мужик».
Через годы Маше откроется, насколько по-разному выполняют люди простые арифметические действия, особенно, в сфере торговли.
Ей, окончившей ВУЗ по специальности «прикладная математика», придётся устанавливать компьютерную программу по логистике на оптовом складе. Там и услышит она, как считают два продавца высокой категории, не обращая внимания на программистку, принимая её за что-то, сродни компьютеру.
Речь шла о мешках со сгнившим арахисом, затерявшихся на складе, и обнаруженных кем-то случайно. Их надлежало выбросить, как можно скорее, это было очевидно всем, но не торговым работникам. Они обсуждали цену, по которой продадут испорченный арахис кавказцу, хозяину пивного бара, кавказец орехи пережарит, посолит и подаст к пиву пьяным посетителям.
«Выкиньте эту гниль, не травите людей, у вас такой товарооборот, я вижу его в базе данных, два мешка для вас – капля в море!» – хотелось крикнуть, но её пригасили по другому поводу.
Почти, на такой же очевидный вопрос: «Сколько будет дважды два», заведующая оптовым складом, высокая женщина с большим животом, хранилищем батонов с колбасой, запитых крепким, сладким, чёрным чаем, особа с абсолютно бесстыжими, выпуклыми глазами, кокетливо спросила у хозяина:
– А, сколько надо?
– Одиннадцать, – приблизительно так прозвучал ответ.
Женщина картинно, потупила глаза:
– Ну, не знаю, не могу обещать. Может быть, девять или десять получится…
Чтобы так считать, Маше следовало учиться у других учителей.
Это случится потом, а в девятом очевидным было, что Лучший обращал на неё внимание, если они встречались в коридорах или на лестнице.
Эмоциями своими поделилась с Классной, и получила осторожное предупреждение:
– Все ученицы Лучшего переживают влюблённость в учителя, и её дочери, тоже.
И, всё-таки, до восемнадцати лет она дотянула без серьёзного романа со сверстниками.
Открытия
Хороший Мужик сдержал обещание, в институт Маша поступила легко. Лекции, семинары, зачёты, экзамены, тусовки в общежитии, целина. Школьная любовь осталась воспоминанием среди новых впечатлений.
К большому удивлению начитанной девушки выяснилось, что любить может не только душа, но и тело. Душа возражает, ей стыдно за тело, но второе непослушно. Тогда душа объясняет телу, что это была не любовь, а простое увлечение.
Романы Маши имели противоречивый характер. С положительным человеком – скучно, любить испорченного не позволяет здравый смысл. Мужчины хотели нежности и ласки, но, не имея опыта нормальной семейной жизни, Маша не знала, как им это дать.
Мама вышла на долгожданную пенсию. Отметить событие собрались сослуживцы, говорили благодарственные слова, отмечали добросовестность в работе, необычное внимание к посетителям, и, что, особенно, странным показалось Маше, прекрасную память. Мама помнила про книги всё, какое издание, когда реставрировалось, кто заказывал.
Когда гости ушли, девушка решила проверить собственное мнение о маминых способностях, сказала, что встретила Классную. О том, что бывает в школе-восьмилетке, молчала, всякое откровение опасно, имея в виду, отстранённость, обидчивость и раздражительность человека.
– Помнишь её? Ты же ходила на родительские собрания…
Мама наморщила лоб, не понимая, к чему эти разговоры в торжественный вечер.
– Смутно.
– А как её зовут?
– Забыла.
Она, даже, не поинтересовалась, зачем Маше нужно это знать. В одной комнатке существовали два мира, и пребывали они в параллельных пространствах, ни одной точки пересечения.