Квартира встретила Арину тишиной, только дремавший на сдернутом с вешалки шарфе кот Таймыр. приоткрыв один глаз, коротко муркнул — не то поздоровался. не то выразил недовольство поздним возвращением. Неужели все уже спят? Впрочем, из стеклянной кухонной двери тянулась желтая световая дорожка. Сбросив кроссовки, Арина осторожно заглянула внутрь.
Спиной к обеденному столу, точно под центральным плафоном сидела на табуретке племянница Майка. Столбиком, забравшись на сиденье с ногами и подтянув к подбородку худые коленки в развеселых пижамных ромашках. Как воробей на жердочке, подумала Арина и тут же усмехнулась — почему на жердочке? Воробьи сидят на ветках, на подоконниках, на карнизах, в конце концов — откуда взялась эта самая жердочка?
— Ты чего на табуретке ютишься? На диване же мягче.
— Мягче, — согласилась Майка, поелозив остренькими кулачками по явно слипающимся глазам. — Я там засыпаю, — серьезно объяснила она.
— А ничего, что кому-то завтра в школу вставать?
— Вообще-то завтра суббота, — фыркнула та. — Да я бы все равно дождалась. Только тебя все нет и нет, — сонно вздохнула она, подавляя зевок. — Новое дело?
Арина вздернула бровь — мол, с чего ты это взяла? Было у них с Майкой что-то вроде игры: откуда ты это знаешь и почему думаешь, что знаешь? Племяшка была наблюдательна, как почти все дети, и складывать наблюдения в связную «картинку» выучилась быстро. И пусть выводы оказывались иногда довольно неожиданными, в отсутствии логичности их упрекнуть было невозможно.
— Во-первых, тебе позвонили, и ты ушла. Не на свидание — не наряжалась, не выбирала, что надеть. И на свидания ты после Питера, по-моему, и не ходила ни разу. А сейчас у тебя такое лицо… специальное. Как будто глаза не наружу, а внутрь головы смотрят.
— Так, может, я над каким-то из предыдущих дел думаю.
— Не, — Майка помотала головой. — Когда что-то новое, глаза шире. Как будто ты немножко удивляешься… — и тут же деловито перешла к бытовым вопросам. — Лиза котлет накрутила, будешь? — она соскользнула с табуретки, всем видом выражая готовность быть полезной.
— Ужин. Котлеты, — повторила Майка, не дождавшись ответа.
Сморщив нос, Арина помотала головой.
— Неприятное дело? — осторожно спросила племяшка.
— Не знаю пока. Странное. На первый взгляд вроде все очевидно, а присмотришься — что-то не то.
— Тогда тем более нужно поесть, — назидательно сообщила девочка. — Ты же сама мне говорила, что мозг, хоть и маленький, а энергии съедает как все мышцы вместе взятые.
— Не все, а примерно половина, — добродушно уточнила Арина. — Но в общем, да, мозг — прожорливая зверюха. Только не хочется никаких котлет. Может, чаю? — жалобно протянула она.
— И бутерброд, — твердо поправила ее племянница. — С рыбой. Для мозгов полезно. Чтоб лучше соображать.
Безнадежно вздохнув, Арина показала указательный палец — дескать, один только. А то с Майки станется целое блюдо настрогать, да еще и заставить съесть.
Пижамные ромашки превратились в один сплошной вихрь, заполнивший, казалось, всю кухню.
Через несколько минут пузатый расписной чайник исходил вкусным свежим паром, а на тарелочке — с голубой каемочкой, разумеется — красовалось… нечто. Хитрая Майка, приняв к сведению Аринино «один», постаралась на совесть. Назвать это сооружение бутербродом можно было разве только с точки зрения классификации — мол, не торт, не салат и не жаркое. Архитектурный шедевр, а не скромный вечерний «перекус». Хлебного «фундамента» было вовсе не видно, верхние «этажи» золотились шпротными боками, розовели чем-то вроде тунца, алели напластанным помидором, кудрявились натыканными там и сям укропными вихрами. Пахла конструкция столь же сногсшибательно, как выглядела.
— Ты думаешь, я бегемот? — ужаснулась Арина. — Как это есть?
— Ртом.
— Он же в меня не поместится. Или развалится.
Майка презрительно дернула ромашковым плечиком. Впрочем, зная ее, Арина не сомневалась — сооружение достаточно устойчиво. Она предвкушающе принюхалась, примерилась… но в руку ткнулся стакан. С кефиром!
— Ма-ай! Я не просила…
— Вот заработаешь язву… — строго парировала та.
Это было уже бабушкино. То есть мамино. Именно этой фразой Елизавета Владимировна выдергивала мужа из-за рабочего стола.
— Мр-ря! — требовательно протянул явившийся из прихожей Таймыр. Надо полагать, шпроты учуял. Арина потянула было из бутерброда одну, но, покосившись на Майку, остановилась. Девочка строго покачала головой и, выложив на блюдце пару рыбешек, поставила плошку перед Таймыром. Недовольно муркнув — мол, это-то теперь уж не отнимут, но как насчет вон того вкусного, что у вас там — после некоторого размышления все-таки принялся за «собственные» шпроты.