— Помоги мне скормить это Лаллакай, — Зак поднял миску.
Я пошла за ним к коматозной Ночной Орлице.
— Что это?
Он опустился на колени у ее головы.
— Я пока не могу ее исцелить, но я могу заняться ее симптомами. Это поможет с лихорадкой, успокоит биение сердца. А потом я буду проверять на токсины, чтобы вычислить яд.
Я подняла голову, он скармливал ей золотистое зелье по глотку за раз.
— Ты хочешь проверять тут? — спросила я, когда мы вернулись к столу. — Или нам лучше убраться подальше от Теневого Двора?
Он опустил пустую миску на стол, взгляд был далеким. Он задумался, плечи вздрагивали каждую пару секунд.
— Если я пойму, чем отравили Лаллакай, — сказал он, слова были медленными и тихими, — я смогу дать противоядие Иллиару.
И Иллиар даст его Марзанне, которую Изверг тоже отравил.
— Может, это нужно и Эхо, — он расправил плечи. — Если Изверг напал на него с этим ядом, это объясняет, почему он звал меня и перестал отвечать. Он мог потерять сознание, как Лаллакай.
— Тогда нам нужно определить яд, — решила я.
Зак бросил на меня взгляд.
— Ты и Рикр согласились сопроводить меня в Теневой Двор. Вы уже сделали достаточно.
— Ты предлагаешь мне вернуться домой? — я скрестила руки. — Я — эмоциональная ведьма, помнишь? Я живу ради убийства жестоких и жадных до власти монстров, как Изверг.
Он фыркнул в изумлении, но быстро посерьёзнел.
— Сейбер… спасибо.
Я отвела взгляд, грудь странно сдавило.
— Ага, — ощущение усилилось. — Конечно.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Раз мы не возвращались в цивилизацию этой ночью, я оставила Зака в домике и поехала на Артеаре к машине Зака, припаркованной у развалин его старого дома. Я забрала нашу большую сумку с припасами, повесила ее на плечи и забралась на коня снова.
Артеар тряхнул ушами. Его низкий голос проник в мою голову, все еще непонятный, пока он пересекал сожжённое поле и направлялся в лес. Солнце село, превратив пасмурное небо в черное. Тусклый свет сиял вокруг двери домика, вел нас. Тиллиаг стоял у стены, едва заметный силуэт.
Я спрыгнула со спины Артеара, капля дождя стукнула меня по носу. Другая упала на голову. Я опустила ладонь на плечо Артеара.
Тебе безопаснее уходить своим путем, — сказала я, надеясь, что он понимал меня. — Ты не хочешь путаться в наших проблемах.
Артеар повернул голову, огненный оранжевый глаз посмотрел на меня. Он что-то быстро проворчал.
Он уже вовлечен, — Рикр опустился на крышу домика, его бледное тело сияло во тьме. Дождь усилился, ритмично стучал. — Говорит, что останется пока что с нами, и если нужен конь, он поможет тебе.
Тиллиаг громко фыркнул.
Добавляет, — продолжил нейтрально Рикр, просто переводя, — что он старается защитить всадника, в отличие от других его вида.
Тиллиаг прижал уши.
Мы — не просто скакуны для людей, существующие для их перевозки.
Артеар ответил что-то быстро и презрительно.
Рикр встрепенулся.
Нести всадника — трудная задача для неумелых. Он понимает, что для тебя это может быть слишком тяжело.
Прижав уши, Тиллиаг вырвался из-под навеса домика. Артеар выгнул шею, готовый принять вызов.
Закатив глаза, я пошла к домику, пока дождь еще не промочил мой свитер. Я открыла дверь, свет пролился наружу. Я плотно закрыла ее за собой, защищая от погоды. Рикр прошел сквозь крышу и опустился на шкаф.
Зак все еще был за столом, где я его оставила. Деревянная поверхность была покрыта алхимическими принадлежностями втрое сильнее, чем до этого. Он разжег огонь в печи, и внутри домика было почти душно после влажного холода снаружи.
Я опустила сумку в углу, а он налил каплю чего-то, похожего на кровь, из одного сосуда в другой, наполненный наполовину светло-голубой жидкостью. Я вытащила из сумки большую бутылку воды, выпила треть и принесла. Он опустил два сосуда на стол с раздраженным вздохом, взял бутылку и выпил еще треть.
— Что-нибудь нашел? — спросила я.
Он передал мне бутылку.
— Ее кровь негативна на все, что я проверил. Я не удивлен, Изверг не полагался бы на обычный яд, но проверка на менее распространенные яды сложнее. Мне не хватит ингредиентов на все проверки, и некоторые займут дни.
— Лаллакай столько протянет?
— Возможно, — потирая челюсть, он прислонился к столу. — Ей не становится хуже. Может, из-за зелий, которые я ей дал, может, нет. Марзанна еще жива после двух недель, по словам Иллиара. Почти все яды убивают за несколько часов или дней.