Я тихо стояла рядом с ним, впитывая все. Вот как. Мы провалились, потому что Зак пропустил мелкую деталь. Это было не злобное предательство, а просто ошибка. И мы прошли ад из-за этого. Я не могла винить его за это, я участвовала в планах в равной степени. Должна была участвовать. Но я дала ему готовиться и рисковать одному, решив, что у нас все было под контролем, даже не понимая, с чем он имел дело.
Я коснулась его руки. Он вздрогнул, словно ожидал, что я его ударю.
— Теперь мы знаем, — тихо сказала я. — Мы были отчаявшимися детьми, и мы ошибались. То, что ты пережил в ту ночь и после… я не могу представить. Но, как ты сказал, что сделано, то сделано. Мы не можем теперь это изменить.
Он поднял голову, его потемневшие от боли глаза посмотрели в мои.
— Ты должна злиться сильнее.
Как я могла злиться, услышав, что он пережил в ту ночь? Он сделал все, что мог, чтобы преуспеть. Да, он отвернулся от меня в переулке. Да, было больно слышать, что он увидел во мне обузу. Но я не могла винить Зака-подростка за то, что он не смог одолеть Аконита и Изверга, бьющих физически и морально.
Я уже достаточно винила его.
— У нас есть нужные ответы, — пробормотала я. — Теперь мы можем все оставить позади. Прошло десять лет. Пора это оставить и жить дальше.
— Жить дальше, — тихо повторил он, отвернулся от двери. Боль угасла в его глазах, но что-то темное задержалось в его взгляде. — Да, тебе нужно это сделать.
Я прищурилась.
— А ты?
Грубо выдохнув, он прислонился к стене.
— Изверг снова заприметил меня. Он любит медленную охоту. Даже если я сбегу в этот раз, он будет дальше охотиться на меня. Завтра или через десять лет, но он проглотит меня. Чем больше у меня сейчас паранойи, тем веселее для него.
Ненависть к монстру пылала во мне.
Зак закрыл глаза.
— Когда я вижу его… мне словно снова шестнадцать.
Я встала перед ним.
— Если Изверг будет охотиться на тебя, тогда ты знаешь, что нам нужно сделать.
Он открыл глаза.
— Это невозможно.
— Ты говорил, что и Аконита не убить.
— Аконит был смертным. Изверг…
— Мы творили невозможное, и мы все еще тут, — я постучала по центру его груди. — Мы убили Дюллахана. Мы убили Лутира. И мы убьем Изверга.
— Тебе не нужно ничего делать. Изверг — не твоя проблема.
— Он стал моей проблемой, отравив меня, — я помедлила, потом бросила следующие слова. — И я не буду отсиживаться и оставлять тебя с этим одного. Мы справимся вместе.
Он долго смотрел на меня, словно сомневался, что услышал меня правильно, а потом притянул меня ближе и опустил голову. Наши губы встретились. Это был нежный поцелуй со слоями боли, неуверенности и сожалений, но в нем было что-то еще — от этого скрежет в моей груди замер, тепло озарило меня внутри.
Он отодвинулся, потер большим пальцем мою щеку.
— Давай подождем и узнаем, выживем ли мы после яда. Тогда можно переживать из-за Изверга.
Я сжала губы.
— Можно хотя бы начать планировать.
— Как?
Я взглянула на открытую дверь и темный лес за ней.
— Спросив у Лаллакай, как освободить Теневой Двор от контроля Изверга.
* * *
Лаллакай убрала темные волосы за плечи.
— Освободить двор? Зачем?
— Потому что убить Изверга будет куда больше без поддержки его маленькой армии фейри, — нетерпеливо ответила я.
— О? — отозвался Рикр. — Теперь мы его убиваем?
— Возможно, — буркнул Зак. — Сейбер забегает вперед.
Мы вчетвером собрались внутри затхлого домика. Маленький огонь в печи отгонял ночной холод. Рассвет был в паре часов, но нам не нужно было ждать дольше, чтобы понять, работало ли противоядие. Боль в теле угасла, и Зак выглядел здоровым впервые с тех пор, как его отравили.
Восстановление Лаллакай было важнее. После того, как она выпила противоядие, ее лицо уже не было бледным. Она уже не была слабой и уязвимой, и кроме впавших щек и царапин на бледной коже, она выглядела как прежняя.
— Изверг — опасный враг, если оставить его без присмотра, — сказал Рикр с деревянной скамьи, скрестив ноги в лодыжках. — Я хочу убедиться, что он быстро погибнет, а потом возвращаться домой.
Я кивнула.
— Я не хочу, чтобы он шел за нами. Или стал сильнее, — я взглянула на Рикра и Лаллакай. — Насчет разделения Изверга с двором. Как насчет Марзанны? Иллиар собирался вернуть ее на трон. Значит, еще есть придворные, верные ей.