Каримов хотел что-то сказать, однако ему помешал Тимохин. Ответственный дежурный доложил о прибытии в отдел полковника Долгова.
Каримов вопросительно посмотрел на Воронова.
- На собрание приехал?
- Возможно,- ответил Воронов.
- Где полковник?-повернулся Каримов к Тимохину.
- В дежурной комнате.
Каримов открыл дверь и столкнулся с Долговым, который, судя по всему, собирался войти в кабинет.
- Вот вы, оказывается, где. Здравствуйте!
- Здравствуйте, товарищ полковник.
Долгов переступил порог, кивнул Тимохину.
- Вы свободны.
- Есть!
Тимохин вышел.
- Значит, вы здесь,- повторил Долгов.- Чем занимаетесь, если не секрет?
- Обсуждаем текущие дела,- ответил Каримов.
- Так-так…- Долгов сел на диван.- Почему до сих пор не разобрано «Дело Сорокина?»
- Потому что такого «Дела» не существует. Комиссия, созданная по вашему распоряжению, опровергла все обвинения в адрес Сорокина. Факты, указанные в заявлении, не подтвердились. Если вас интересуют подробности, можете ознакомиться.
- Подполковник, что это значит?-растерянно улыбнулся Долгов.
- Мы сделали то, что вы рекомендовали,- сказал Каримов.- Полагаю, что поступили правильно. Это, в частности, подчеркивает и данная телеграмма.- Каримов подошел к сейфу, достал телеграмму Бойко.- Пожалуйста, прочтите.
Долгов взял телеграмму и быстро, словно спешил, пробежал ее глазами.
- Я уверен, что Бойко был пьян, когда составлял эту стряпню.
- Бойко только что был здесь и настаивал на немедленном разборе его заявления.
- Что-о-о?
Долгов встал.
- Вы, очевидно, не в курсе, товарищ полковник,- пояснил Воронов.- Бойко прилетел позавчера…
Долгов невольно отстранился от Воронова.
- Где он… сейчас?
- Бойко? Наверное, дома,- сказал Воронов.- Сюда придет в пять часов. Вы, по-видимому, обратили внимание на объявление в коридоре?
- Какое еще объявление?- нахмурился Долгов.
- Сегодня в отделе состоится открытое партийное собрание, на котором будет разбираться персональное дело коммуниста Бойко. Он расскажет, как вел дело о «таксистах», как отказался от него, как очутился в Москве…
- Послушайте, подполковник, и вы, лейтенант…- Долгов старался говорить спокойно, только дрожь в голосе нет-нет и выдавала его волнение.- Я вас очень прошу. Слышите? Не приказываю, прошу. Немедленно прекратите этот спектакль. В противном случае я ни за что не ручаюсь.
Долгов резко повернулся и с достоинством вышел из кабинета.
20.
Бойко волновался. Он открыто глядел товарищам в глаза, готовый ко всему, даже к самому худшему. Поднявшись на трибуну, сразу стал объяснять, почему именно так произошло, какие события предшествовали «падению».
Ни корысти, ни трусости не числил за собой Бойко. Не числили за ним этих слабостей и товарищи. Он был принципиальным, требовательным к другим и к себе. Разжалобил его, что ли, Бобров? В самый ответственный момент вдруг потерял голову, пошел на сделку с собственной совестью… Главное, объяснить не мог: почему? Честно сказал: виноват, заслуживаю сурового наказания.
- У кого будут вопросы?
Председательствовал Сорокин. Для него это было нелегко. Во-первых, обсуждался очень сложный вопрос, во-вторых, еще ни на одном открытом партийном собрании не было столько людей, причем не только своих, в-третьих, многое из того, что уже было сказано и будет сказано, вольно или невольно касалось и его самого.
- Значит, вопросов нет?
- Есть.
Поднялся один из старейших работников отдела - капитан Крылов, дважды раненный в схватках с преступниками, начавший работу в милиции еще до войны.
- Скажите, Бойко, как вы сами относитесь к тому, что сообщили нам?
Бойко, собственно, уже ответил на этот вопрос своим рассказом и удивился, почему задают его снова.
- Я осуждаю свой поступок. Жду от вас самого сурового наказания.
Поднялся еще один сотрудник - старшина Каюмов. Он спросил, что заставило Бойко согласиться на отъезд: приказ полковника Долгова или что-то другое?
- Трудно сказать… Возможно, боязнь встретиться с вами - моими товарищами…