Надежда Михайловна перевела тревожный взгляд с мужа на дочь, проговорила с мольбой:
- Перестаньте ссориться. У нас и так все плохо.
- Мы не ссоримся, мама. Выясняем отношения,- сказала Клара.- Нам это необходимо.
- Выясните после свои отношения,- неуверенно проговорила Надежда Михайловна.- Мало ли времени впереди!
- Эх, мама, мама! Впереди-то у нас ничего нет!
- Закаркала!-зло сверкнул глазами Евгений Константинович.- Или похоронить нас с матерью решила? Рановато. Мы еще поживем, и тебе советую смотреть вперед веселее.
- Вы будете жить, я знаю,- сказала Клара.- Что с вами случится… Только как же с прошлым? Похороните?.. Мне стыдно!- Клара бросила на стол вилку, заслонила лицо руками.- Стыдно…
- Стыдно?- скривил рот Евгений Константинович.- Может, тебе было стыдно пользоваться благами? Ходить в самых дорогих платьях, ездить на отцовской машине, устраивать вечера для друзей?
- Папа, что с тобой?- ужаснулась Клара.
- Лучше скажи, что с тобой.
Евгений Константинович вскочил, неожиданно обернулся к жене.
- Ты чего сидишь, как на именинах? Пей!.. Может быть, тоже хочешь узнать истину?
- Не могу я пить,- тихо проговорила Надежда Михайловна.
- Этим не утолишь боль,- вмешалась Клара.- Ведь тебе больно, мама. И стыдно, за нас, за него!
- Что ты сказала?- Евгений Константинович рванулся к дочери с занесенной рукой.- Повтори, что ты сказала?
- Зачем? Ты лучше бей, не медли! Раньше бил своей ложью, теперь бей кулаками! Бей, не стесняйся!
Надежда Михайловна заплакала.
- Доченька, помолчи, ну помолчи, пожалуйста. Не доводи до греха… Не о себе же так волнуется отец.
- О себе!-крикнула Клара.- Только о себе! Всегда только о себе! Ни о ком больше!
Евгений Константинович вздрогнул, медленно опустил руку, грузно повалился на стул.
- Оставь нас с матерью.
- Иди, доченька, иди,- обняла Надежда Михайловна Клару.- Завтра поговорим обо всем… Иди!
- Иду, мама. Я презираю тебя, отец! Слышишь? Презираю!
Клара выскочила из кухни, сорвала с вешалки плащ, метнулась в коридор.
- Ты куда?- раздался окрик Евгения Константиновича.- Я тебе запрещаю! Вернись сейчас же!-он подскочил к дочери, с силой оттащил от двери.- К своему избавителю собралась? Я не разрешаю встречаться с ним! Не разрешаю!
- Поздно, отец!- сказала Клара.
Евгений Константинович схватил ее за руку, втолкнул в комнату, запер на ключ. Шагнул к двери, ведущей в кабинет, потом неожиданно замер. «Все, кажется, все… Долгова выгнали из милиции… Похоже, и до меня добрались… Вызывают… в девять… завтра… Неужели?!..»
24.
Клара сильно застучала кулаками.
- Открой, слышишь? Открой!
Никто не ответил. Клара прижалась к двери и тихо позвала:
- Мама! Мама! Почему ты молчишь? Мама!
Наконец Клара отошла к окну, оглядела комнату так, будто впервые оказалась в ней, потом присела на кровать.
На улице затухали звуки. Гасли огни в окнах дома. Вдали янтарной бисерной цепью уходила в небо телевизионная вышка.
За стеной, на кухне, послышался звон разбитого стекла. Клара прильнула ухом к холодным обоям, постучала три раза: точка-тире, точка-тире, точка-тире. Она выстукивала так, когда болела, мать тотчас прибегала к ней.
На этот раз Клара не услышала знакомых шагов в коридоре, дом был погружен в непривычную глухую тишину.
«Что же делать? Что же де-елать?! Может, вылезть в окно? Ну конечно, можно, это же так просто!»
В распахнутое окно хлынул сырой пронизывающий ветер. Со стола полетели на пол газеты и тетради, зашелестели страницы учебников.
Клара легла на подоконник, глянула вниз. До земли было далеко - метров восемь или десять.
«Высоко… Не смогу… Разобьюсь…»
Клара подбежала к стенке, смежной с кухней, снова постучала. Не дождавшись ответа, подошла к двери, позвала прерывающимся шепотом, почувствовав внезапно, что мать в коридоре, около двери.
- Мама! Мама!…
Через несколько секунд, словно сквозь толщу ваты, в комнату проник слабый голос Надежды Михайловны:
- Спи, доченька, спи.
- Открой дверь. Мне нужно уйти.
- Не могу, доченька. Ключ у отца. Ты спи, спи.
- Отец у себя?
- Да.
- Возьми ключ.
- Что ты, господь с тобой, доченька!
- Мне нужно, мама!-крикнула Клара.- Понимаешь, нужно!.. Возьми ключ, слышишь? Сделай это для меня, мама. Ты говорила, что любишь меня. Я верю тебе, слышишь?
В коридоре восстановилась прежняя непривычная тишина. Она, казалось, обволокла все мягкой пеленой. Клара едва уловила глубокий вздох.
- Хорошо, доченька. Я попробую.