- Иди.
Надежда Михайловна возвратилась минут через десять.
- Я подсуну под дверь, откроешь сама, будто нашла запасной ключ в сумочке…
- Спасибо!
- Только тихо… Чтоб отец не услышал. Ключ положишь на коврик в передней.
- Хорошо, мама. Спокойной ночи.
Когда шаги матери стихли, Клара открыла дверь, взяла сумочку и на цыпочках вышла в коридор. У двери, оттягивая задвижку, услышала шепот:
- Доченька!
- Мама…- Клара в темноте обняла мать, прильнула щекой к ее щеке,-Мама, пойдем со мной… Совсем… Никогда, никогда не вернемся…
На руки Клары скатились слезы. Надежда Михайловна плакала. Тихо, безутешно.
- Доченька…
- Пойдем!
- Нет, нет… Мне некуда идти… Прости нас, доченька…
Клара тихо выскользнула на лестничную площадку и закрыла за собой дверь.
У калитки сорокинского дома Клара остановилась, посмотрела в щель, словно что-то можно было разглядеть во дворе под черным пологом устоявшейся ночи, нерешительно нажала на кнопку звонка, подождала немного, нажала еще и еще раз, потом постучала, потом еще раз постучала.
В доме вспыхнул свет, послышались быстрые шаги. Клара прильнула к щели, увидела Николая и едва не лишилась чувств от радости и волнения.
- Ник, ты дома? Я думала, что не застану тебя… Неужели это ты?
Николай распахнул калитку и долго, ничего не говоря, смотрел на Клару. Наконец протянул к ней руки, выговорил с трудом и с болью:
- Я знал, что ты придешь… Знал. Спасибо!
- Это тебе спасибо. Понимаешь? Тебе!
