А затем, когда комиссия удалилась в гостиницу, Мартина задержалась, чтобы поболтать со знакомыми студентами. Тут, они увидели прежнюю, весёлую и общительную Мартину, и сели тесной компанией пообщаться о новостях с родины, об их здешней совместной жизни, выпили немного вина и от души посмеялись, когда сама Хайди, только среди своих, рассказала о своём похищении.
Ещё больше смеялись над письмом похитителей на волю, весь Университет уже в курсе, и оно стало прямо местной достопримечательностью. А когда их друзья из редколлегии, служившие в армии, ещё дополнительно пояснили некоторые моменты, то все они не могут не улыбаться, вспоминая это письмо.
Так они засиделись допоздна, и только зайдя в её комнату. Они с Мартиной смогли поговорить наедине. Мартина попросила передать, что хотела бы встретиться со старым другом, передававшим ей привет, и это желательно сделать поскорее, а то они вскоре должны будут уезжать, и долго задержаться не получится.
Выслушав рассказ Верочки, я посмеялся и решил, как лучше быть.
— Мам, а давай завтра пойдем в Университет, и пообщаемся с Мартиной. Я еще не видел столь высокопоставленных немецких девушек. Будет интересно пообщаться. А утром я посижу у Татьяны, а ты сходишь и предупредишь Хайди, что после занятий мы будем в той же лаборатории, где и станем их дожидаться,
— Ладно, раз тебе так этого хочется… Иногда, я удивляюсь, почему ты проявляешь интерес к тем или иным людям, и критерии выбора мне непонятны.
— Не бери в голову, я познаю мир. И если с высокопоставленной местной молодежью мы с тобой пообщались, то мне хотелось бы пообщаться и с немецкой, чтобы сравнить. Очень интересно составить портрет современной немецкой девушки. С Хайди мы уже хорошо знакомы, не раз встречались и продолжаем встречаться. Видели и других наших студентов из Германии. А вот с их руководителями, я ещё не встречался.
— Ну, хорошо. Ты такой любопытный в некоторых случаях.
Пока мы разговаривали с Верочкой, бабуля внимательно слушала, но в разговор не вступала. Она же прекрасно знала, сколько ещё незавершённой работы у нас с ней. И прекрасно понимала, что это ж-ж-ж неспроста.
И когда Верочка, поев, побежала заниматься, спросила.
— Вас завтра поздно ждать? Что приготовить на ужин? Утром я вам передам бутербродов с собой. Хоть Верочка и говорит, что кормёжка в столовой значительно улучшилась, но тебе пока не стоит рисковать с такой пищей. Лучше поешь приготовленного дома. А там только соки или компоты, а может чай.
— Спасибо, бабуля. Ты всегда так о нас заботишься. Хотя я тебя эксплуатирую неимоверно. Рабы на плантациях, давно бы взбунтовались. А ты ещё готовишь, и обстирываещь нас. Думаю не грех лишний раз выразить тебе свою признательность и любовь. Спасибо родная, мы тебя так обожаем, и куда бы мы подевались без твоей заботы?
— Ладно, хватит подлизываться. Ваша верная домашняя рабыня итак готова во всём повиноваться.
— А знаешь, давай пойдем все вместе на праздничный концерт в школе, и ты послушаешь песню, которую мы с Верочкой показывали школьницам. Заодно и развеемся. А то ты и точно уже четыре месяца заключена в четырёх стенах вместе со мной. Надо выходить в свет. Раньше ты хоть на работе общалась с посторонними людьми, а сейчас только на улице у дома, и то иногда. А там только старушки, которые ещё до исторического материализма родились.
— А я думала, когда же ты, наконец, заметишь?
— Mea culpa, действительно заработался и задергался, пока разгребали противоречия с киевлянами, и нам осталась, кроме всего, немалая такая куча работы. Но поверь, это важно запустить в производство до появления чего-либо подобного. А то наши чиновные обезьянки опять решат, что где нам сиволапым тягаться с западной мыслью, и убьют полностью отечественную электронику.
— Хорошо, хорошо. Можешь не объяснять. Я не безграмотная крестьянка, чтобы не понимать, что тот, кто на таком уровне общается с академиком, что его слушают и соглашаются, не просто так — маленький мальчик. Потому и помогаю из всех сил.
— Ну и спасибо, бабуля. Сама знаешь ты мои руки и мои ноги, и даже чуточку глаза и уши. Я всегда с огромным вниманием прислушиваюсь к твоим оценкам. У тебя — глаз ватерпас.
— Да будет тебе, милый лжец. Я понимаю, что ты льстишь, но всё-таки это приятно, даже когда прекрасно осознаешь это.
Я решил не переубеждать бабулю, тем более, что она проницательно видит всякую недоговоренность. Говорил я всё искренне, разве немного преувеличив. Но если оценить по вкладу, то наиболее ценный мой союзник — именно она. На её плечи легла основная тяжесть моих заданий.