— Ладно, командиры. Иду за вашей бумагой и ручкой.
Я переглянулся с дедушкой и подмигнул ему, указав на рюмку.
Он все схватил на лету, и быстро налив, выпил.
Когда бабушка пришла, мы чинно сидели в ожидании. Быстро зафиксировав в список, вернулись к повестке дня.
Бабуля вновь взяла бразды правления в свои руки, и первой конечно дала слово себе.
— Вот ты мне скажи, неужели там будет так плохо? Даже и не верится. Всё-таки будущее.
— Хуже, чем можете себе представить и предельно убого. Убыль населения за десятилетие почти такая же, как во время войны, и это в так называемое мирное время. Вот сами и делайте выводы. При этом, кто-то стал купаться в роскоши, и направо — налево сорить деньгами по заграницам, переводя всё ценности туда, и лишь производство оставив в обнищавшей стране. В то же время, многие побирались на помойках, или не выживали. Сами понимаете, кто именно купался в роскоши, и по причине каких связей. Там и криминал тоже не хило приподнялся, и оброс деньгами и связями.
Дедушка вздохнул и выдавил из себя.
— Э-эх, вовсе не ради такого будущего, сложили на фронте головы мой отец и оба деда. А мне пришлось расти на иждивении одной матери, и помощи бабушек.
— И за то им великая благодарность, земной поклон и вечная память. Конечно, они сражались, чтобы выжил наш народ, а вовсе не ради того, чтобы жировала всякая сволочь. А сейчас, разве мало такой сволоты? Хрущёв запретил контроль со стороны органов за партийной и советской номенклатурой, вот они почувствовав вседозволенность — присвоили себе страну. Сами в основном отсиделись в тылу, и полезли наверх, так как многих самых достойных повыбило на фронтах. Скоро у нас провозгласят построение развитого социализма, как новую ступень социализма — реальный социализм, а на самом деле — это государственный капитализм, и номенклатура полагает себя владельцами. Артели и личные хозяйства при Хрущёве запретили, колхозы прижали, и где осталась общественная собственность? А номенклатура организовала себе хоромы, дачи, дома отдыха, спецраспределители продуктов и товаров высшего качества, в том числе импортных. И лишь оставшиеся черты социализма они пока не в силах отменить, но в будущем справятся.
— К сожалению, такие отступления от равенства прав и возможностей в последние годы наметились весьма ощутимо. Многие это видят, и проявляют недовольство. А сверху на партсобраниях нам объясняют, что пока нет возможности обеспечить весь народ подобным образом, а только самых достойных. Надо потерпеть до укрепления материальной базы социализма.
— Ага, самых достойных, они же их и назначают, и естественно себя. Вот мы обитаем в «хрущобе», а в каких живут партийные номенклатурщики, которые только языком болтают, произносят призывы и лозунги, мешают нормальной работе своими «ценными указаниями», при этом за них нисколько не отвечая. Уж это то — они оставляют исполнителям. Зато все блага гребут под себя. О таком социализме и коммунизме мечтали комсомольцы и партейцы прежних времён? Это риторический вопрос, и можете не отвечать. Всё это вы и сами видите, но скажи дедушка где-нибудь такое, у него сразу отберут партбилет. Вот партийцы и отмалчиваются. Хоть это не антисоветчина, а наоборот самая, что ни на есть — советчина.
Бабуля с дедулей надолго задумались и приуныли, а дедуля полез за сигаретами в карман. Но бабушка взглянула на него, и он не стал их доставать. (дома было строжайше запрещено курить, особенно после рождения ребёнка)
И снова не выдержала бабушка.
— Но ты нам почти ничего не рассказал о себе и о том, как сюда попал и каким образом?
— А попал я сюда, вовсе не для того, чтобы причинять добро налево и направо. Подвернулась возможность совершить развлекательный тур в свою юность, весьма при этом немало стоящий. Им и воспользовался. Все там так жили — в первую очередь, думая лишь о себе и своих потребностях. Вот на недельку и заместил себя младого в его теле. А уж как родился повторно, то и для самого это загадка. Обычно путешественники возвращались назад.
— Но это совершенно не вяжется с той позицией, что ты до того нам излагал, — опять переспросила бабушка — И как это понимать?
— Очень просто. Только здесь в прошлом я почувствовал единство с огромной страной, и её народом, свою неразрывную общность с ним. Эту гордость за свой народ и страну, запустивших первый космический аппарат — «Спутник». А как забыть то ликование всего народа, когда полетел первый космонавт — Юрий Гагарин. Ведь многие дни ходили от этой новости как пьяные. Я и по прошествии шестидесяти лет это вспомнил, стоило лишь проснуться от летаргии. Но особенно меня накрыло, когда вспомнил, про запуск нашего любимого «Лунного трактора». Я ощутил органичную связь со страной, чувство полной защищенности, ведь всякая мразь опасается даже косо посмотреть в сторону Советского Союза. Впоследствии это было полностью утеряно при прозябании в жалком ошмётке, утратившем всю свою высокотехнологичную промышленность, построенную именно сейчас. И то предприятие, что строит сейчас Павел Константинович, тоже станет на вечный прикол, и будет простаивать, сдавая помещения в аренду кому не лень. Сравнив то незавидное будущее, и это настоящее, когда есть чем гордиться, к чему стремиться и за что бороться, я сделал выбор в пользу этого настоящего и презрел то будущее — пустое и никчемное. Там царствует идеология потребления и полное отсутствие каких-либо великих целей, для исполнения которых сейчас и трудится наш народ.