Постепенно мне всё яснее становилось, что сама бабуся еще вволю не наигралась в дочки-матери, и постоянно оттесняет маму Веру от забот обо мне любимом. Естественно под благовидным предлогом, что той надо готовиться к поступлению в институт. Доводы сами по себе железобетонные, и та смирилась. Да, собственно говоря, не так уж она и противилась. У неё самой детство далеко еще не прошло, слишком долго в семье её опекали и баловали.
Этим бабке с дедом, я бы ни в жисть не доверил воспитывать еще одного ребенка. Вырастили они её — хорошей, доброй, честной и чистой, но уж больно инфантильной. И оттого у неё не выработались механизмы адаптации к окружающей действительности, а также воля и умение отстаивать свои взгляды и идеалы.
Вот и имеется в семье ещё один, но великовозрастный ребёнок. Про себя я её уже всё более внучкой почитаю, так мне проще, да и полностью соответствует её подготовленности к жизни. Внучки, конечно, тоже разные бывают, но это не наш случай.
Ну что поделать, её воспитанием придется заниматься уже мне, хотя я вовсе не мню себя эдаким Макаренко или Песталоцци[11]. Просто, тем бабке с дедом можно доверить только добычу пропитания, быт и репродуктивные функции. В этом они, безусловно, вполне на уровне, да и какие их годы.
Я весьма часто слышал их шебуршание, проснувшись ночью в неурочный час. Стенки-то в хрущобах из гипсокартона, так что слышимость великолепная. Верочка то спит, аки малое дитятко, спокойным и беспробудным сном. А они там за стенкой вовсю изображают «зверя о двух спинах»[12], копошатся, пыхтят, сопят, издают вздохи-охи, постанывают, а ритмичное поскрипывание диван-кровати, о многом говорит для знающего.
Да чего тут кривить душой, я и сам очень даже попыхтел бы на месте дедули. Зрелая красота бабули впечатляет меня даже больше, чем прелесть юности Верочки. Вторая слишком молода для меня — дитя-дитём, хоть и зело красива, а формы и вовсе, как у Венеры Боттичелли[13]. Я их обеих уже неоднократно обозревал и сравнивал. Кто же станет стыдливо прикрываться от грудного младенца? Они обе высокие, статные, с приятными округлостями, и без грамма лишнего жирка. Неизменно притягивают взгляд — большие васильковые глаза с длиннющими ресницами, аккуратный нос античной формы, яркие манящие губы, на правильном овале лица окаймлённого пышными русыми волосами. Одно слово — истинные русские красавицы.
Эх… мечты-мечты, где ваша сладость? Мне-то до практической реализации основного инстинкта в его ГолыйВудской интерпретации, ещё долгие и долгие годы, уж никак не менее двенадцати-тринадцати лет. А пока приятным бонусом является, когда они обнимают и целуют меня нежными губами, а еще можно прижаться к бочку и сладко посапывать в объятиях одной или другой.
Да и на эти первые годы я основным инстинктом для себя почитаю инстинкт самосохранения. И в моей семье все весьма заинтересованы уберечь от любых невзгод хрупкое детское тельце, и приложить максимум стараний для его безбедного взросления. Даже становится несколько стыдно, что я вроде того кукушонка произрастаю во второй семье, и за это я стараюсь платить им своей любовью и признательностью.
Я стараюсь выразить чувства поведением и словами, но пока, что та собака — всё понимаю, но сказать толком не могу. Не зря Франсуа Рабле[14] описывал собаку, как самое философское животное, так как всё чего она тщится добиться — это лишь толика мозга.
И поэтому я постоянно тренируюсь, ведь дорогу осилит идущий, несказанно при этом радуя бабулю успехами, когда её тренированное ухо из лепета выхватывает знакомые слова. Обычные — баба, деда и мама, уже давно пройденный этап, сейчас усиленно тренирую скилл по произношению многосложных слов и предложений. Успехи пока не блестящие, и что-то более сложное — срывается в детский лепет. Но, тем не менее, я у бабуси — родная кровинушка, и предмет постоянной, непреходящей гордости, особенно при прогулках в парке.
Природа уже расцвела и по-весеннему тепло, кругом распускающиеся цветы на ветвях и клумбах. Запахи одуряющие, пахнет цветением, свежестью и весной.
В парке возле озера повсеместно цветет сирень, и её одуряющий аромат чувствуется везде. Кое-где и кусты жасмина зацвели, все запахи смешиваются в крепкий коктейль ароматов, а вот бензиновой и солярной вони нет и в помине.
Мы с бабулей каждый вечер обосновываемся на скамеечке, а я, спасибо тренировкам, давно держу голову и сижу, уверенно действуя руками и ногами. Зачастую мы устраиваем аттракцион и начинаем с ней разговаривать. Соседствующие мамаши и прочие гуляющие выпадают в осадок, соотнося возраст и уровень беседы. Конечно, моя речь пока ещё в большинстве детский лепет, но все дивятся.
11
— Антон Семёнович Макаренко (1 [13] марта 1888, Белополье, Российская Империя — 1 апреля 1939, Голицыно, РСФСР) — всемирно известный советский педагог, писатель. Выдающиеся достижения в области воспитания и перевоспитания молодёжи, подготовки к её дальнейшей успешной социализации, выдвинули его в число известных деятелей русской и мировой культуры и педагогики.
Иоганн Генрих Песталоцци (нем. Johann Heinrich Pestalozzi, 12 января 1746, Цюрих — 17 февраля 1827, Бругг) — швейцарский педагог, один из крупнейших педагогов-гуманистов конца XVIII — начала XIX века, внёсший значительный вклад в развитие педагогической теории и практики.
12
— «Зверь с двумя спинами» — самое раннее известное появление фразы находится в «Гаргантюа и Пантагрюэль» Франсуа Рабле, как фраза labête à deuxdos. «Эти двое часто делали двухспинного зверя вместе, радостно растирая и поглаживая друг друга своим беконом».
13
— «Рождение Венеры» — картина итальянского художника тосканской школы Сандро Боттичелли.
14
— Франсуа Рабле (фр. François Rabelais; предположительно 1494–1553, Париж) — французский писатель, редактор, врач. Один из величайших французских сатириков, автор романа «Гаргантюа и Пантагрюэль». Является одним из авторов, заложивших основы современной европейской литературы.