Это не помогает моей уверенности в себе, но я постараюсь сделать что угодно, чтобы выбраться отсюда.
— Зачем ты это делаешь? — Я спрашиваю ее, как только замечаю, что она не вампир. Она стоит на заходящем солнце со мной, но её отец сказал, что её мать была убита одним из них. Можно предположить, что она захочет, чтобы я согласилась на то, что он хочет, чтобы я сделала для него. Я — связующее звено с человеком, который убил её собственную мать.
С тем же человеком, который имеет власть над людьми, к которым я бегу обратно. Пара или нет, мне нужно все им рассказать. Это единственное, о чем я сейчас думаю, с тех пор, как все самосохранение, очевидно, оставило меня. Эрик и Эзра стали важнее всего, и я не понимаю, почему и как это так легко оказалось на месте. Прямо сейчас я не хочу сомневаться в этом, по крайней мере, пока не предупрежу их о Гордоне. Из того, что он сказал, он ни перед чем не остановится, чтобы схватить Бишопа, и у меня есть ощущение, что это означает всё, что Бишоп очень ценный для него. Он хочет больше, чем око за око. Он хочет всего этого.
— Я люблю своего отца, но… — Она качает головой, когда пытается тщательно подобрать слова. — Иногда я вижу в нем что-то более темное. Когда он не получает то, что он хочет, вещи не всегда идут так хорошо для тех, кто вокруг него. Даже если он пытается сделать что-то хорошее, он может навредить невинным людям. — Я могу сказать, что она противоречит своему признанию.
— Спасибо, — я говорю, когда я ухожу и использую свою возможность обрести свободу.
Я не хочу знать, что может случиться, если я не сбегу. Я останавливаюсь и поворачиваюсь, чтобы оглянуться на нее, и красивое платье, которое она носит, раздувается на ветру. Она напоминает мне стеклянную куклу, которую держат в пластиковой коробке, чтобы сохранить её ценность. Её кожа кремово-белая, как будто никогда раньше не видела солнца, но я знаю, что это неправда, потому что она сейчас в нем стоит. Когда она оглядывается, чтобы убедиться, что там никого нет, я вижу маленькое родимое пятнышко на её плече. Оно странной формы, но когда она поворачивается назад, оно снова спряталось.
— Иногда трудно понять, кто на самом деле злодей в этой истории. Вот почему некоторые из лучших книг, которые я когда-либо читала, настолько увлекательны, — предупреждаю я ее. Я знаю, что мне уже пора бежать, но она спасла меня, так что я хочу дать ей кое-что взамен. — Ничего страшного, если ты не понимаешь, что чувствуешь. Но ты все это время стояла рядом со злом и думала, что стоишь на свету. Это не правильная сторона, Лорен, — её рот слегка открывается, но ни слова не выходит. — Пойдем со мной, — предлагаю я.
Между нами повисает молчание, но в конце концов она качает головой. Она отступает, но ошеломленный взгляд на её симпатичном лице задерживается. Я дарю ей последнюю улыбку, прежде чем повернуться и бежать, зная, что не могу тащить её с собой. Часть меня хотела бы сделать для неё больше, потому что она выглядела такой потерянной и одинокой, но я не могу заставить ее, и я должна уйти отсюда.
Я также хотела бы узнать побольше о Гордоне. Потребовались бы дни, чтобы разобраться с тем, что у него было в кабинете. Я знала, что время не на моей стороне, и без очков для чтения это было ещё сложнее сделать. Как у Гордона Ривера появилась дочь? Судя по тому, что я нашла, он был здесь очень долго, то означает только одно. Он вампир.
Я пытаюсь переварить все это, но потом отбрасываю в сторону, зная, что Эзра и Эрик помогут мне справиться с этим. Вместо этого я пытаюсь сконцентрироваться на том, что сказала мне Лорен, когда я двигаюсь по лесу.
Я иду по этой тропинке и могу сказать, что это уже было сделано много раз. Понятно, что Лорен достаточно взрослая, чтобы делать, что ей вздумается, но из того, что я вижу, это не так. Она под замком, и в тот момент, когда она отошла от меня, я знала, что она так же запуталась, как и я, но каждый из нас выбрал свою сторону.
Я пробиваюсь сквозь деревья, когда солнце садится во тьму, я опускаю руки на колени. У меня перехватило дыхание, но я знаю, что мне нужно двигаться дальше. Моя голова замирает, когда я вижу, как фургон останавливается на другой стороне ворот. «Только не снова». Я отступаю, но останавливаюсь, когда вижу, как Эрик и Эзра выбегают из него.
Мои глаза пытаются сфокусироваться на них, но они слишком быстро двигаются вверх и через стену между нами. Эрик первым до меня добрался, и его рот обрушивается на мой, когда Эзра прижимает меня и целует везде. Я теряюсь в поцелуе, столько эмоций льется из меня, и я клянусь, что некоторые из них даже не мои. Затем мой рот отрывается от Эрика, и я отдаюсь Эзре, когда он целует меня по-своему. Они не слишком отличаются друг от друга, но этого достаточно, чтобы я понимала. Я также уверена, что только я могу отличить их друг от друга.
— Давай, пока кто-нибудь не увидел нас и моя сексуальная задница не попыталась с кем-нибудь подраться, — лает Вален, напоминая мне, где я нахожусь.
— Слишком поздно, — говорит Равана, когда она начинает двигаться, но так же быстро, как Вален поднимает пистолет, выстреливая так тихо, что я этого не слышу. Только звук удара о землю человека, который появился из ниоткуда.
— Ты портишь все веселье, — говорит Равана, держа пистолет в кобуре.
Близнецы ведут меня к металлическим прутьям ворот, объясняя, что это всего лишь транквилизатор, которым он вырубил парня.
— Ты можешь повеселиться, когда мы вернемся домой, — говорит Вален Раване, и она улыбается ему. — Я не это имел в виду, принцесса, — говорит он, когда шлёпает её по заднице, и улыбка исчезает с её лица. Он хватает её за руку и затаскивает на себя, когда они пробираются к забору. Звук сгибающегося металла заставляет меня повернуться к Эрику, чтобы посмотреть, как Бишоп легко раздвигает железные прутья на воротах. Все смотрят на него в шоке, но я предположила, что это нормально. Для меня это просто более безумное вампирское дерьмо или что-то вроде того, но видеть реакцию всех остальных, может быть, не так уж и много. Я поймала Равану на том, что она бормочет что-то о том, что это более сильный металл, и они с Валеном переглядываются.
Эрик проходит первым, протягивая мне руку. — Давай, сладкая. — Я беру её, когда он вытягивает меня, и Эзра прямо за мной, крепко держа руку на бедре. Они ведут меня к фургону, куда мы все садимся и не теряем времени. Бишоп ведет, и мы впятером забиты в кузов.
Я расслабляюсь рядом с близнецами, когда они оборачиваются вокруг меня, и я наконец-то чувствую себя в безопасности. Я не могу не взглянуть на Бишопа спереди и задаться вопросом, действительно ли он с правильной стороны. Я знаю, что Эрик и Эзра — да, но, возможно, они, как и Лорен не знают всего. Может быть, все стороны тёмные, а остальные будут жертвами любой войны, которую эти двое ведут друг против друга.