— Вы не посмеете!..
— Посмотрим. Итак, выбирайте сами — или исполнение моего требования, или голодная смерть.
— Я отказываюсь отвечать.
— Тогда вы умрете от голода и жажды, — спокойно заметил замаскированный. Но не думайте, Ньюкомб, что своим молчанием мы спасете Джонса. Не пройдет нескольких дней, как мы сами отыщем профессора. Ваше сообщение только облегчит поиски и уменьшит расходы.
— Я не желаю разговаривать с бандитом.
— Тем хуже для вас. Через два часа я снова приду сюда, может быть, к тому времени вы образумитесь.
Отверстие наверху захлопнулось.
Ньюкомб начал бешено колотить руками и ногами в дверь. Никто не отзывался в ответ.
Четверть часа продолжался этот приступ бешенства, затем лаборант бессильно опустился на пол.
Через два часа отверстие в потолке снова открылось, и показалось лицо замаскированного незнакомца.
— Ну, как? Сообщите вы, где находится Гамильтон Джонс? Ньюкомб сидел на полу, прижавшись спиною к стене. На лице его не дрогнул ни один мускул. Казалось, он не слышал обращенных к нему слов.
— Вы не желаете отвечать. Отлично, очень хорошо… Посидите здесь без воды и пищи, надеюсь, жажда и голод сделают вас более разговорчивым. Прощайте.
VII
Еще один подслушанный по радио разговор
— Флитон, позвоните на биржу, справьтесь о цене Мексиканских нефтяных паев.
— Слушаю, сэр…
— Флитон, вызовите заведующего нашим отделением в Нью-Джерси.
— Будет исполнено, сэр.
Гарри отправлял пакеты, наводил справки, звонил по телефону. Работа кипела.
В дверь кабинета Томкинса постучали.
— Можно!
— Вас хочет видеть мистер Аткинсон, сэр, — произнес вошедший лакей.
— Просите. А вы, мистер Флитон, потрудитесь съездить на биржу и передать нашему агенту Кроксу распоряжение о продаже облигаций Чикагского Коммерческого банка.
Гарри вышел из кабинета, встретив в дверях Аткинсона.
«Они, конечно, будут говорить о Джонсе, вот почему Томкинс решил удалить меня, — подумал молодой человек. Необходимо, однако, услышать их разговор».
С быстротою молнии Гарри вбежал в свою комнату и приложил к уху трубку от радиоприемника.
Кабинетный телефон по-прежнему был включен в радиоусилитель, и Гарри имел возможность подслушать любой происходивший там разговор.
— Куда же вы запрятали лаборанта? — услышал Флитон хриплый бас Аткинсона.
— Знаете мои подвалы, где я одно время хранил золото? Теперь я перевез его в другое, более надежное место… Так вот в одном из этих подвалов сидит лаборант. Он пока упорствует, но думаю, что скоро у него развяжется язык. Что? Какие меры я предпринимаю? Просто не даю ему пищи… Это прекрасное средство…
Гарри с негодованием сжал кулаки.
Однако, необходимо было спешно и аккуратно исполнить поручение, дабы не возбудить подозрения Томкинса. К тому же разговор капиталистов перешел на другую тему.
Молодой человек оставил трубку радиотелефона и быстрыми шагами направился к лестнице.
— Сегодня же ночью я попытаюсь спасти бедного Ньюкомба.
VIII
Ночью
Часы пробили двенадцать.
Гарри надел мягкие войлочные туфли, положил в карманы пакет со съестными припасами, бутылку воды и флягу виски, тщательно осмотрел револьвер, взял в руку электрический фонарик и направился в кабинет Томкинса.
В знаменитых Томкинских подвалах, где «король железных дорог» когда-то хранил золото, Гарри не был ни разу. Но он знал, что туда можно проникнуть из кабинета Томкинса через находившийся под ковром люк.
Вот уже Гарри у дверей кабинета… В комнате горит электричество, ковер снят с полу и лежит свернутым в углу.
В полу зияет отверстие. Молодой человек опустился на колени и подполз к нему. Вниз вела металлическая лестница. Гарри смело начал спускаться…
Помещение, в котором он очутился, представляло небольшую, лишенную мебели, комнату. Через раскрытую дверь видно было смежное зало, откуда доносились звуки.
Гарри подошел ближе к двери и начал внимательно осматриваться.
Посередине пола было вделано несколько колец, которые, по-видимому, служили для открытия отверстий в потолках подвалов, где капиталист когда-то хранил золото.
В отдаленном конце зала, с фонарем в руках, стоял Томкинс. Он потянул за одно из колец, надел маску и наклонился над отверстием.
— Как вы себя чувствуете? По-прежнему не хотите разговаривать?.. Отлично… Не желаете ли покушать? Что угодно: телячьи котлеты или яичницу, а может быть вас больше прельщает пудинг? Скажите, где находится Джонс, и все это будет к вашим услугам… Но вы предпочитаете молчать… Ну, как угодно…