– Где-то я это уже слышал… когда-то…
– И еще раз услышишь. Не за что даже уцепиться. И даже непонятно – ради чего. Отомстить за подвал?
Я фыркнул.
– А вот сестры у твоей одноклассницы Леночки действительно никакой нет. И сама Леночка в твоей квартире не появлялась. Это был маскарад с очень похожей девчонкой. Непонятно только, зачем такие сложности?
– То-то и оно…
– Пока примем к сведению и оставим за скобками. Продолжаем работать в штатном режиме. Рейды, тренировки, теория.
– Сан-Саныч, золотой! Хорошо, что напомнил. У меня тут пробельчик образовался. Погоняйте меня по маскировке. Ну пожалуйста! Грим, камуфляж, зрительная перцепция, что там еще?
Козет усмехнулся.
– Нахватался уже? Принимается. Ирина у нас спец по таким чудесам. И, наверное, даже нелишним будет кое-кого подтянуть…
Ирина встрепенулась:
– Хейфец?
– Если согласится. Сама знаешь, какой у него характер. Меня он и слушать не станет.
– У тебя запах демаскирующий.
– А чего? Нормальный запах. – Козет смущенно понюхал свое плечо. – Обыкновенный.
– Кого ты слушаешь, Саныч, – подсел я поближе. – А кто такой Хейфец?
– Гример в театре. – Мой сэнсэй теперь пытался дотянуться носом к собственной подмышке. – Хаим Натанович… Вообще-то есть немного. Я в душ.
– Ирка! Зараза! Ты соизмеряй свои шуточки. Зачем бойца из строя вывела?
– А от тебя манной кашей воняет постоянно.
Я поперхнулся от неожиданности. Вот что с ней делать?
– Ну все! Доигралась. Сейчас я тебя нюхать буду!
И кинулся на нее.
После шумной возни на татами минут через десять от нас обоих пахло далеко не фиалками. Вышедший из душа Козет, свежий и благоухающий, брезгливо повел носом и демонстративно отвернулся.
– Так что же, молодой человек, у вас есть желание освоить теорию зрительной маскировки за два дня?
– Собственно, не совсем теорию. Все же меня больше интересует практика.
Пожилой еврей поправил старинное пенсне на массивном носу, внимательно посмотрел на меня и скептически пожевал губами.
– Знаете что, юноша. Отчего-то у меня складывается впечатление, что вы обладаете не по годам развитой головой. Таки не надо портить это приятное ощущение. Вы, извиняюсь, только что произнесли глупость, которая больше подходит вашему внешнему виду, чем тому, чего я не вижу внутри.
Надо включать заднюю. До чего же трудный человек! Целый час бьюсь с ним. Уговариваю, подлизываюсь, кручусь как уж на сковороде. Будто бы на минном поле – не могу нащупать безопасную тропинку. Шаг в сторону – и он опять недоволен.
– Уважаемый Хаим Натанович! Скажу по-другому. Я готов потратить столько времени на предмет нашего спора, сколько потребует основательная глубина его изучения, с тем чтобы в дальнейшем теоретические пробелы ни в коей мере не могли послужить досадной причиной практических ошибок.
Хейфец удовлетворенно кивнул. Погримасничал немного, пытаясь опять выровнять свои стеклышки на носу, только уже без помощи рук. Наконец сподобился:
– Вы говорите правильные слова, молодой человек. Вы умеете говорить правильные слова, что очень странно для вашего возраста. Это любопытно. Только ведь старый Хейфец давно уже не консультирует спецслужбы. По ряду деликатных причин, о которых вам знать будет неприятно.
– Правильно. Мне гораздо приятнее будет знать сам предмет, чем копаться в причинах ваших разногласий с безопасностью. Мне хватит и своих.
Блин. Грубовато получилось.
Впрочем, семь бед – один ответ. Решай уже, дедушка, – или да, или нет. Уж больно долго мы торгуемся. Такое впечатление, что старик получает удовольствие от самого процесса. Тянет жилы из ребенка! Терпение мое испытывает? Или это такой микроэкзамен? Проходной тест? Может быть…
Хейфец долго скептически разглядывал меня, сцепив пальцы в замок и постукивая этой кувалдочкой по столешнице.
– Ну что ж. Вероятно, я буду работать с вами, юноша. И это не только из уважения к людям, которых я тем не менее уважаю. И которые рекомендовали мне посмотреть на вас. Я думаю, что мне самому будет интересно. Надеюсь, так же, как и вам.
О да!
Оказалось, что «интересно» – это даже не то слово.
Захватывающе.
Поразительно.
Грандиозно!
Наука о маскировке, а все это оказалось наукой, никак не меньше, – в наше время оказалась бы в зоне так называемых смежных исследований. На пограничье общепринятых научных массивов. Позднее я понял опасения Хейфеца. Без знания основ физиологии, психологии и медицины здесь делать было нечего. Благо начальные познания в этих областях у меня были.
Тем не менее все же пришлось освежать свой образовательный багаж – особенно в вопросах физики, делая упор на оптику, вспоминать принципы художественной композиции изобразительного искусства, правила гармонии и золотого сечения. Иногда казалось, что старый еврей издевается над малолетним вундеркиндом, но в какой-то момент все базовые знания чудесным образом сошлись в одной точке, и у меня дух захватило от открывающихся перспектив маскировки и полевого камуфляжа.