- Макс, доешь бутерброд, - как непослушному ребенку, сказала Людмила Львовна сыну, - Ты не съел почти ничего.
- Мама, прекрати! – вскочил Максим. – Я убил человека, а ты разговариваешь со мной как с маленьким, как будто я разбил коленку, - он отошел к окну, распахнул его, почти сорвав легкую штору. - Неужели, чтобы ты поняла, что я повзрослел, должно было произойти все это! - парень хлопнул дверью и выбежал из кухни.
- Да, что же это такое, - бессильно уронила руки на стол Людмила Львовна. – Я же для него стараюсь, для него одного, - она плеснула коньяк в чашку мужа и выпила залпом.
- Может, ты слишком много стараешься, Люда, - тихо сказал Денис Петрович и прикурил очередную сигарету.
- Я, пожалуй, пойду к Максиму, - тихо произнесла Даша и выскользнула в коридор.
Дверь в комнату Макса была закрыта, первый раз за всё то время, что Даша бывала в этом доме. Стучать было глупо, девушка распахнула дверь и вошла внутрь. Парень, ссутулившись, сидел на кровати, в открытое настежь окно залетал тополиный пух.
- Макс, закрой, пожалуйста, окно, ты же знаешь, у меня аллергия, - сказала Даша. Она долго стояла и смотрела на притихшего парня, не зная, что говорить.
Он встал и молча закрыл окно.
- Я не забыл, просто не думал, что ты придешь, - чуть хриплым голосом проговорил Максим, наклонился и поднял клубок тополиного пуха с пола. – Пойду брошу, а то будешь чихать.
- Оставь, - Даша коснулась его руки и заставила разжаться кулак, белые пушинки вновь закружились по комнате. Она подошла к Максиму близко-близко, так, что ощущала, как поднимается и опускается от частого дыхания его грудь. – Я помню, что ты всё обо мне помнишь, - прошептала Даша, чуть привстав на носочки и стараясь дотянуться до его губ. – Я тоже всё про тебя помню, всегда, - девушка скользнула поцелуем по шершавой щеке.
- Ох, Даша, что же я наделал? – то ли простонал, то ли прошептал Максим, прижимаясь ртом к ее приоткрытым губам.
- Что-то плохое и страшное, - выдохнула Даша, когда Максим, чтобы глотнуть хоть чуть-чуть воздуха прервал их поцелуй, - Но ты справишься со всем, я знаю, - ее рука блуждала по спине Макса, то сминая, то разглаживая его рубашку.
- Родители справятся со всем, а не я, - усмехнулся Максим, касаясь щекой дашиной макушки.
- Ты справишься, а не они, - строго сказала Даша, - Они помогут тебе, но это внешнее, они и должны тебе помочь. Но справляться будешь ты один, - она чуть отстранила от себя парня и медленно начала расстёгивать пуговицы на его рубашке. Макс на секунду замер, словно не веря в то, что происходит, а потом одним легким движением расстегнул молнию на дашином платье, оно скользнуло на пол и девушка, перешагнув через него, улыбнулась и смущенно, и дерзко. Максим чуть отошел, щелкнул замком двери и с восторгом сгреб Дашу в объятия. Она была рядом с ним, почти совсем обнаженная, в крошечных цвета шампанского трусиках и на высоких каблуках, которые забыла снять, войдя в дом. Ее обычно идеально прямые волосы распушились, на бледном без косметики лице горел румянец – ожившая эротическая фантазия, лучшая девочка курса, его Даша.
Маленькие проворные пальцы быстро справились с его рубашкой, чуть замерли на пряжке ремня, но затем резко рванули его прочь, пуговица, молния – свобода, горячее молодое тело под ее неопытными руками. Страшнее, чем в первый раз.
Максим осыпал поцелуями ее лицо, пухлые губы, упрямый подбородок, нежную шею, чуть выпирающие ключицы, он знал, одну из них Даша сломала, зачитавшись каким-то романом и упав с верхней полки поезда в 9 лет. Как глупо, он не побрился, и теперь щетина царапала ее нежную, словно фарфоровую кожу, хотя нет, фарфор был красивым, но таким холодным, а Даша пылала в его руках.
Она не знала, что делать и просто отвечала Максиму – его поцелуй, ее поцелуй, его прикосновение, ее в ответ. Даша плавилась и трепетала, стремясь быть к нему все ближе и ближе, еще и еще, чтобы не было больше никаких преград между ними.
Максим сел на край кровати, совершая языком запутанное путешествие по дашиному телу. Даша вцепилась ему в волосы, не зная, как выдержать то, что с ней происходит. Ее трусики сползли к шпилькам нарядных туфель, коленки дрожали, она сбросила одну туфлю, потом другую. Казалось, силы оставили ее, унеся с собой и волю, и разум, зато чувства бушевали вовсю. Максим опустился на колени, то ли счастье, то ли мука захватили ее еще больше, хотя, казалось, больше нельзя. Мир не взорвался, нет, он просто окрасился в новые радостные цвета, и этот водоворот красок захватил Дашу, баюкая и качая на своих сияющих волнах.