- Это самое трудное.
Даша вздрогнула от этих слов Максима, подумав, что сейчас он скажет, что привязан к дочери, что не может оставить ее.
- Я не чувствую к ней ничего. Это как будто не моя дочь, хотя я знаю, что это не так. Моя мать когда-то сказала, что если любишь женщину, то любишь и ее ребенка. Сейчас я понимаю, что это и правда так.
Даше так хотелось спросить, а будет ли он любить ее ребенка, захочет ли его, но она понимала – сейчас не время для подобных разговоров.
- Ириного отца уже отправили в отставку, так? – Даша решила перевести разговор в деловое русло, они сказали друг другу и так слишком много.
- Да, почти год назад, в рамках очередного коррупционного скандала, - Максим усмехнулся – Даша осталась верна себе, думая одновременно о личном и о делах. Сейчас его не задевало, ведь она думала о его делах.
- Хорошо, значит, он никак тебе не навредит, - Даша одобрительно кивнула и натянула на себя край одеяла.
Макса всегда удивляло, что такая серьезная в своих словах и мыслях Даша выглядела как девчонка, несмотря на возраст.
- Я смотрю на тебя и думаю, ты совсем не меняешься, - он убрал пряди волос с Дашиного лица и коротко поцеловал.
- Это потому что я веду беззаботный образ жизни, - Даша знала, что завистницы говорят именно так, - А на самом деле, потому что не размениваюсь по мелочам.
- А сейчас все-таки решила разменяться? - спросил Максим.
- Ты не мелочь, - она не просто говорила это, она верила в это.
Глава 20
Три коротких дня отпуска. Надежда, воспоминания, горечь и любовь. Может быть, все слишком поспешно, но только время даст ответ на этот вопрос. Что делать? Просто жить. Банальный ответ, вот только воплотить его в жизнь совсем не просто. Что значит жить? Не мчаться вперед, не вырывать свою удачу из чужих рук. На самом деле этому еще только предстоит научиться. А нужно ли ей это? Вдруг это провал, путь в никуда. Ведь можно собраться с силами, разослать хед-хантерам свое CV, отправиться на интервью в Лондон, Женеву или хотя бы Москву. А что ей это даст? Новую волну цейтнота, увеличение средств на счету, более дорогую машину, шестую шубу. Даше хватает и того, что у нее есть сейчас. Лондон и Женева хороши, когда ты приезжать туда в качестве расслабленного туриста, спишь, сколько хочешь, сидишь в ресторанах и бродишь по улицам неспешно, словно вся жизнь еще впереди. А когда ты работаешь там, несешься ко времени, в обед съедаешь на ходу ненавистный сэндвич и дрожишь под дождем – нет никакой разницы в Лондоне ты или в Ростове. В Ростове в июле хотя бы можно собирать абрикосы, надеть длинное тонкое платье и брести с корзинкой по саду.
Даше всегда казалось, что большие перемены в жизни сопряжены с какими-то большими событиями, чем-то наподобие движения тектонических плит. При ее отъезде в Уортон так все и было – Даша оказалась в другой стране, среде и в новых для себя обстоятельствах, было трудно временами до слез и непривычно, словно ее выбросили на чужой планете. Сейчас все происходило совсем не так – жизнь с Максимом оказалась настолько привычной, словно они были вместе долгие годы, земные плиты не двигались, вокруг ничего не рушилось и не взрывалось, все было так, как нужно, как ей давно хотелось, все было правильно, как ни старалась Даша отмежеваться от этого слова.
Они уезжали в Стамбул в странном качестве, они больше не были парнем и девушкой, как в годы студенческой юности, их было сложно назвать безликим словом «друзья», больше подходило банальное определение «мы с ним / с ней живем вместе». Вернулись же они парой. И пусть Максим хотел сделать ей правильное предложение, Даша не собиралась ждать, когда он найдет то самое время и место, она это предложение уже приняла. Кто-то говорил, что инициатива женщины в отношениях наказуема, Даша была готова это признать, в конце концов, она долгие годы своими переживаниями и расстройствами платила за то, что так продуманно завлекла юного Макса. Сейчас же Даша не стремилась проявить инициативу, она просто дала согласие на то, что Макс так давно должен был ей сказать.
Утром понедельника по возвращении из Стамбула Даша достала из сейфа старое кольцо Tiffany, привет из дождливого Парижа шестилетней давности, и надела его. Максим взглянул неодобрительно, но промолчал: посчитал, что она слишком спешит или огорчился, что кольцо для двадцатипятилетней Даши не смотрелось так роскошно на ней же тридцати лет? В течение дня ей было не размышлений – в банке начался аудит, который должен был вскрыть все аферы Константина, Максим после обеда отправился в больницу, и Даша с беспокойством ждала его звонка, но время от времени она с радостью бросала взгляд на сияние солнечных лучей в гранях бриллианта.