ЭЛЛЕН
— Кто? Женщина?
Он пытается скрыть улыбку.
РИЧАРД
— Вообще-то, я хотел сказать «мокрая».
Она опускает взгляд и пытается подавить улыбку.
ЭЛЛЕН
— Все в порядке. Я уже не раз чинила эту штуку. Смогу и еще раз.
— Ладно, пока… неплохо, — с заминкой проговорила Гвен, и мы посмотрели на нее. – Ник, мне нравится робость, и тебе удается очарование Ричарда.
Она повернулась ко мне, и подо мной провалился пол. Казалось, все затаили дыхание. Все знали, что будет. Я знала, когда играла отлично, но сейчас была неестественной и напряженной.
— Тейт, попробуй показать, как подавлена Эллен. Прожив несколько лет в городе, она отвыкла от сельской жизни. Теперь она оказалась на ферме, управляет всем, заботится об отце. Она очень независима. Она феминистка, что тогда было ново. Она своим трудом познала, что ей не нужна ничья помощь, она не доверяет мужчинам и не желает поддаваться очарованию Ричарда, но реагирует, не успев спохватиться. Покажи нам это.
Мое лицо запылало от всеобщего внимания. Папа сидел слева, его присутствие было, как бьющий в глаза свет стробоскопа. И еще Сэм сидел в другом конце стола. Все силы ушли на то, чтобы на него не смотреть.
Я кивнула и прочла сцену еще раз. Второй раз показался не лучше. Мой диалог был вымученным, порой я спешила, порой говорила сухо. Но это было простое чтение за столом… так что Гвен позволила продолжить.
Эллен поворачивается и начинает закручивать гайку.
РИЧАРД
— В Шарлотте у моего отца ремонтная мастерская. Я работал там летом. Эти машины очень древние, и поэтому с характером. Я был бы не против…
Эллен игнорирует его. Она опускает гаечный ключ и нажимает кнопку. Женщина ждет, когда машинка загудит, оживая, радуется, пока оттуда не начинает лить вода, забрызгивая их обоих. Тишина.
ЭЛЛЕН
— А эта ситуация вам кажется непосильной?
— Тейт, еще раз эту реплику, — Гвен опустила очки и посмотрела на меня поверх оправы. От этого я ощутила себя двенадцатилетней девчонкой, которую отчитывала бабушка из-за неправильно накрытых столов в кафе. – Она только развелась, стоит на заднем дворе дома, в котором выросла, ее отец страдает от слабоумия, а стиральная машинка разбрызгивает воду, заливая ее с ног до головы. Для нее ситуация нелепая.
Кто-то заерзал на дальнем конце стола, и я взглянула, не удержавшись. Там сидел Сэм, опустив взгляд и скрестив руки на груди.
Во рту пересохло, но я переживала, что руки будут дрожать, если я потянусь за водой. Я не торопилась, надеясь, что совладаю с дыханием, и сказала:
— Мы хотим, чтобы она могла немного над собой посмеяться.
Гвен кивнула.
— Именно. Это настоящий миг «Если я не смеюсь, то плачу».
Гвен не знала, но описала эмоцию именно так, как мне нужно было услышать. «Если не смеюсь, то плачу».
Такое я понимала.
ЭЛЛЕН
— А эта ситуация вам кажется непосильной?
Они смеются над абсурдностью. Эллен понимает, что не помешала бы помощь.
ЭЛЛЕН (продолжает)
— Передайте, пожалуйста, те щипцы? И подержите это?
Ричард снимает шляпу и закатывает рукава. Он рьяно выполняет то, что она просит.
ЭЛЛЕН (продолжает)
— Не знаю, почему мы ее все еще не выбросили. Наверное, быстрее стирать вручную.
Они несколько минут работают в тишине.
ЭЛЛЕН (продолжает)
— Не припоминаю, чтобы видела вас раньше.
РИЧАРД
— Не видели, мэм. Я только вчера приехал в город. Я работаю в «Whitmore Feed» и обходил округу. Потому и оказался у вашей двери. Подумал, что смогу дойти пешком, но ваша ферма дальше от города, чем мне показалось.
ЭЛЛЕН
— Вы пришли пешком из города?
РИЧАРД
— Да, мэм. Все в порядке.
ЭЛЛЕН
— Не обязательно звать меня мэм. Я — Эллен Мейер.
Они жмут руки над баком стиральной машины.
РИЧАРД
— Рад знакомству, Эллен.
ЭЛЛЕН
— Взаимно, Ричард.
Ричард указывает на поля за своей спиной.
РИЧАРД
— Красиво у вас тут.
ЭЛЛЕН
— Спасибо. Я здесь выросла. Мой отец до сих пор считает, что управляет фермой… но это не так.
Остальное недосказано. Ричард поправляет шланг и отступает.
РИЧАРД
— Попробуй сейчас.
Она осторожно включает машинку. Та работает, вода наполняет бак.
ЭЛЛЕН
— У тебя получилось.
РИЧАРД
— Вообще-то, у тебя. Я просто затянул шланг. Если бы я не помешал, ты бы сама нашла проблему. Я вижу, где ты чинила машинку. Впечатляет.
Она краснеет, не привыкшая к похвале.
ЭЛЛЕН
— Спасибо (пауза).
— Я не могу отпустить тебя насквозь промокшим. Может, возьмешь вон оттуда полотенца, а я принесу что-нибудь перекусить?
— Молодцы, ребята, — Гвен встала из-за стола. – Двадцать минут перерыва.
Я встала и потянулась, изо всех сил стараясь сохранять смелое выражение лица. Я могла покраснеть по первому требованию и хорошо постаралась, краснея в роли Эллен, потому что красивый и весь мокрый Ричард стоял у нее во дворе, но жар на щеках никуда не исчез, поскольку я понимала, что провалила первое – хоть и не официальное – исполнение «Молочая».
Я не справилась, и все это понимали. Реплики, которые я полюбила, у меня казались растянутыми. Химия, от которой все искрило во время проб с Ником, пропала. Это был мой фильм, роль моей мечты, а я позволяла посторонним мыслям этому помешать.
Когда я вышла на улицу, прохладный воздух было проще вдыхать. В комнате за столом дышать толком не получалось, потому было сложно играть, и слова звучали сухо и сдавленно. Неоново-желтые листья хрустели под ногами, когда я повернула за угол к пустой стороне крыльца. Я видела отсюда пруд, кукурузу, качавшуюся на ветру, поле тыкв, которое согревало уходящее солнце. За спиной послышались шаги, я обернулась и увидела Марко.
— Что происходит?
Я не стала юлить.
— Здесь Сэм.
— Сэм? Какой еще Сэм?
— Писатель. С.Б. Хилл? Это Сэм Брэндис.
Марко понял тут же, и его глаза округлились.
— Из Лондона? Как мы…?
— Он написал сценарий, и когда мою кандидатуру предложили на роль, он попытался предупредить меня по электронной почте. Но письма не дошли. Он здесь. И у меня голова кругом.
Марко склонился, заглядывая мне в глаза.
— Я собирался ночью уехать в ЛА. Мне остаться на съемочной площадке?
— Нет. Но если можешь, сильно ударь его по яйцам. И мне станет лучше.
Марко рассмеялся.
— Это не все, — я огляделась, проверяя, что никто нас не слышал. – Помимо всего случившегося, помимо всех сотен вопросов и тех ужасов, что я сразу вспомнила, Сэм не был уверен, что я подходила на эту роль.
— Что?
Я кивнула.
— Да, так что он все такой же монстр. Приятно знать.
Неплохое напоминание о том, что на этой работе нельзя себя подставлять. Другие с удовольствием сделают это за тебя.
— Сохраняй голову на плечах и работай, — сказал Марко. – Ты родилась для этой роли.
— Может, но прочитала я ужасно, — я прижала ладони к лицу и ощутила, как Марко к ним потянулся.
— Ты была в шоке. Конечно, ты растерялась, — Марко прислонился к перилам. – Боже, разве у тебя были шансы?
— Что мне теперь делать? Попытаться уйти отсюда или…?
— Это твой фильм, Тейт. Ты никуда не уйдешь. Он – писатель, а не твой напарник по площадке. Если есть вопросы по сценарию, говори с Гвен или Тоддом. Вам с Сэмом не нужно общаться, и он может держаться на расстоянии. Полагаю, ты ему это сказала?
— Ага.
— Хорошо. Просто дай себе время. Ты не подросток, которого он помнит. Ты уже давно не Тейт Джонс. Ты теперь Тейт Батлер, и он должен следить за своим поведением, или будет отвечать передо мной. Хотя мне не сравниться с тем, что его ждет.