Папа порой неловко махал, но его дружелюбная улыбка превратилась в гримасу. Может, он переживал, что репортеры поцарапают машину. Может, из салона он не мог очаровать фотографов, повернувшись для снимка лучшей стороной, с которой выглядел моложе и выше. Мне хотелось думать, что отец сейчас сомневался в своем поступке, но вряд ли.
Нам удалось миновать ворота, которые закрылись за нами следом. Я едва вдохнула, как желудок сжался при открывшемся виде: Марко уже приехал и дожидался меня перед Общинным домом. Заметив нас, мужчина сбежал по ступенькам крыльца и навис над моей дверцей еще до того, как мы полностью остановились.
— Так сложно взять трубку? – он помог мне выйти, уже переключившись в режим спасения, и повел меня к черному джипу, стоявшему в паре метров впереди. Двигатель автомобиля тихо гудел. – Шарли собирает твои вещи. Я…
— Помедленнее, Марко. Что происходит?
Он оглянулся на моего отца.
— Может, сама расскажешь.
Папа щурился под серым небом. Мужчины обменялись напряженными взглядами, а я посмотрела в сторону, чтобы лишний раз не паниковать. Несколько ребят из съемочной группы замерли на крыльце Общинного дома и не сводили с нас глаз, но пытались делать это не заметно. Я не увидела Сэма.
— Мы обедали в городе, — объяснил папа, — а когда вышли, парковка просто кишела фотографами. Они спрашивали о Сэме, Тейт и ее поездке в Лондон в детстве. Не знаю, как они узнали.
Марко медленно кивнул.
— Загадка просто.
Я быстро подключилась к разговору и кивнула, подтверждая слова папы, словно мы рассказывали одну историю.
— Они появились из ниоткуда.
Марко посмотрел на меня, и я взглядом показала, что нужно сохранять спокойствие. Марко не обязан ладить с папой, а вот мне приходилось. Пресса любила моего отца. И даже скандал с его изменой и брошенным единственным ребенком особо его не задел. А теперь отец слил мою историю прессе, самостоятельно решив, как и когда это провернуть. У него была вся информация, все карты на руках.
Но несмотря на то, как отец со мной поступил, я не могла его ни в чем обвинять.
Он нужен мне рядом, пока я не придумаю какой-нибудь план.
— Нам нужно обдумать решение проблемы в машине, — сказала я и оглянулась на отца. – Нам скоро уезжать, так что я свяжусь с Алтеей насчет Рождества.
Папа снова уверенно улыбался.
— Звучит неплохо, кексик, — он поцеловал меня в щеку и протянул руку Марко.
Вдруг горячие предательские слезы ужалили мои глаза, но я быстро их сморгнула.
— Марко, — обратился папа, — как и всегда, было приятно тебя увидеть.
— Взаимно, — мы с Марко смотрели, как папа уходил к своей «Тесле», поднимая ногами облачка пыли. Я полагаю, свои вещи он заставил собирать кого-то другого с фермы, у самого были дела поважнее, чем заботиться о чемоданах с одеждой. Отец махнул еще раз, сверкнул фирменной улыбкой и поехал к воротам.
Повисла тяжелая тишина.
— Прости, Тейт, — наконец, сказал Марко.
— Это просто бизнес, — ответила я. – Я должна уже к такому привыкнуть.
— Нет.
Я ссутулилась, ощутив на плечах огромный груз всего произошедшего.
— Знаю, мы торопимся, но мне нужно поговорить с Сэмом.
Но стоило мне шагнуть в сторону, Марко перехватил меня за руку.
— Тейт…
Страх поднимался все выше к горлу. Только не опять. Умоляю.
— Он уехал, да?
Марко словно на десять лет постарел.
— Гвен отправила его на самолет.
— Он оставил записку? Сказал что-нибудь?
Чувствуя приближение моей паники, Марко шагнул ближе.
— Нет, Тейт. Но, милая, тебе нужно меня послушать.
— Нет, — голова кружилась. – Я не понимаю, что происходит. Он просто уехал?
Марко опустил ладони на мои плечи и склонился, чтобы видеть мои глаза.
— Мы все обсудим, как только уедем отсюда. Я расскажу все, что удалось выяснить. Утром мне позвонил один знакомый и сообщил, что получил анонимную информацию, еще пара человек уже ехала сюда. Они заняли места у твоей квартиры, дома бабушки, — Марко сделал паузу и сглотнул, — фермы Сэма.
Я посмотрела в его глаза.
— В Вермонте?
— Не сомневаюсь, они уже поговорили с его соседями, бывшей женой…
— Ее ребенка только выписали из больницы, — сказала ему я.
Марко кивнул.
— Тейт, мне нужно позвонить Гвен. Это многомиллионный фильм внезапно оказался в центре одного из крупнейших скандалов Голливуда. Вся эта шумиха для тех ребят, как конфеты, — он кивнул на ворота, где все еще торчали фотографы, — и студии нужно идти на шаг впереди. Уверен, у тебя уже не меньше десятка сообщений. И ты знала бы об этом, если бы брала телефон с собой, — сказал Марко, хмурясь. – Сэм уехал до моего появления.
— Марко, — произнесла я и от внезапно пришедшей в голову мысли мне поплохело, и даже ладони похолодели. – Ты же не думаешь, что это Сэм? Позвонил прессе? Мы же оба понимаем, что это Ян?
— Да, это Ян, — он мрачно поджал губы. – Знаю, но от этого не легче. Судя по тому, что сказала Гвен, Сэм был в шоке от новостей, как и все мы. Он решил уехать к своей группе поддержки, а тебе нужно домой, к своей. Твоя мама вылетела около часа назад. Она будет у тебя, когда ты доберешься до ЛА.
Я надавила ладонями на глаза. Не представляю из кого состояла группа поддержки Сэма. Его бывшей жене и так хватало хлопот. Роберта и Лютер умерли. У Сэма был менеджер? Я буду мучиться этими мыслями, но Сэму придется нелегко и потребуется вся возможная для него помощь.
Я это понимала, повторяла снова и снова, но когда через три часа мы добрались до аэропорта Оклэнда, я так ничего и не услышала от Сэма. В животе от переживаний все словно кислотой разъедало. Все было разрушено. Помимо того, что мы вылетели раньше запланированного, добавился стресс из-за раскрытой истории, и все вообще вышло из-под контроля. Может, телефон Сэма переполнен сообщениями. Может, он его выключил. Может, у него не было моего номера – откуда? Может, он собирался позвонить, но решил, как стоило подумать и мне, что разберемся со всем, когда шумиха немного утихнет.
* * *
После домика на ферме мой собственный казался огромным и стерильным. Картины, которые раньше радовали меня своим минимализмом и красотой, сейчас выглядели какими-то одинокими на белых стенах. Моя гостиная, полная белой мебели, которую совсем недавно я считала уютной и похожей на облако, теперь казалась слишком дорогой, не походила на место, куда можно рухнуть без сил в конце дня.
Даже моя спальня была слишком большой, пустой и безликой.
Странно, но когда я представляла Сэма здесь – как он раскинулся на моей кровати или диване в носках и домашних штанах, или насвистывал во время приготовления ужина на большой плите – дом казался намного теплее. Впервые в жизни я поняла: дом не всегда был только местом, он мог быть и человеком.
Я повернулась и посмотрела в окно, пока мама складывала белье на кровати.
— Ты все еще собираешься встретиться с папой на Рождество? – она разгладила мою футболку по покрывалу, сложила идеально в три раза и убрала в стопку.
Я сжала край штанов.
— Мы разъехались, словно ничего не случилось, но… я сомневаюсь.
Она печально улыбнулась.
— Мне жаль, милая.
Я со стоном упала на одну из подушек. Хлопок холодил шею сзади.
— Не понимаю, чему удивляюсь.
— Потому что он твой отец. И должен быть лучше этого.
Я пожала плечами, ощущая странное онемение.
— Да, но папа не скрывал, какой он, просто я не хотела верить, — я досчитала до десяти, чтобы взять себя в руки, а потом села и скрестила ноги. – У меня плохой отец, но потрясающая мама. У некоторых и этого нет. Я не жалуюсь.