— Я готов на любые жертвы, только скажи, каким богам их приносить?
— Причем здесь боги? — улыбнулся Учитель. — Они не властны над твоей кармой. Только ты сам способен изменить русло жизни. Я не хочу заставлять тебя отказаться от Нанди. Я просто пытаюсь объяснить, почему не в твоих силах удержать ее возле себя! В твоем теле забродили все жизненные соки, затуманили сознание. Но смятение чувств не в силах изменить тока кармы. Как бусинки четок, нанизанные на нить, как бык с продернутой в носу веревкой, отдан человек во власть неумолимых законов, повелевающих миром. Это и есть дхарма. Они не добрые и не злые, эти законы, как не может быть злым или добрым дождь или ветер. Они есть, и ты можешь познать их, чтобы действовать в соответствии с их установлениями. Можешь и попытаться пойти против них, сократив тем самым срок своего пребывания среди живых. Может быть, в следующем воплощении ты станешь умнее. В этих рамках ты свободен выбирать.
— Значит, все предрешено?
— Стань хозяином собственной воли, познай дхарму, и ты обретешь возможность осмысленного выбора. Но сейчас ты волен распоряжаться своей жизнью не более, чем дерево, упавшее в середину потока. Может оно поплыть вверх по течению? Свободен ли аромат цветов идти против ветра? Тонким силам не пробиться сквозь пелену гнева, для праны нужны открытые каналы! Все важно: тело, разум, душа. Телесные соки может расстроить даже пристрастие к лакомству. Важна мера в телесных упражнениях, любовных утехах, еде, даже сне. Дхарма ученика в первом ашраме вообще запрещала общение с женщинами. Юный брахман не должен входить в мутный поток вожделения! Сейчас времена изменились, и тебя ждет иное поприще. Поэтому я не требую от тебя, чтобы ты одевал на себя валкалу — одежду из коры и мочалы.
— Каждому свой путь! — продолжал Учитель.
— Но ты должен открыть его сам… И тогда ты станешь брахманом. Запомни, брахман не должен внушать чувства страха ни одному из живых существ. Это высочайший закон общины дваждырожденных, также как закон кшатриев — суровость, держание скипетра и защита подданных. Ни происхождение, ни богатсво не может считаться заслугой перед нашим братством. Только труд во имя общей пользы в глазах дваждырожденных заслуживает уважения. Это должен знать, каждый ученик. Только на этом пути откроются для него врата во второе рождение. Но если ученик ведет себя неподобающим образом, то учитель, желая проявить заботу о нем, не должен прощать его. Дела ждут меня за пределами этой деревни. Но не успеет луна потерять и половины своего света, как я вернусь. Тебя я приговариваю к смирению. Не встречайся с Нанди, выполняй предписанные обряды… Свасти! (Счастья тебе!)
Учитель ушел по дороге на север. А я остался. Очевидно, мне следовало быть окрыленным его словами. Но ничего подобного я не испытывал. Зато прибавился тревожный вопрос: почему Учитель, прощаясь со мной, употребил восклицание, положенное лишь при обряде жертвоприношения.
Как показал последующий месяц, для дурных предчувствий были серьезные основания. Засуха поразила обширные районы, и деревни были просто не в состоянии отчислять обычную часть плодов земли городам и, главное, двору раджи. По рассказам Нанди я вскоре узнал, что в ее деревню несколько раз за месяц наведывались вооруженные всадники из столицы и требовали прислать в город зерно. Крестьяне отправили пару телег, нагруженных доверху, но большую часть урожая закопали в землю, справедливо полагая, что если у них заберут все, то в деревне не окажется никого, кто сможет встретить следующий сезон дождей.
— О том, где спрятано зерно не знает никто, кроме моего отца и нескольких доверенных членов общины, — сказала мне Нанди, не скрывая гордости. И у меня сердце сжалось от тревоги. В последние дни я старался не заходить в деревню, наивно полагая, что беда, приближение которой я ощущал так же явственно, как стук копыт спешащих всадников, минует меня.
Разумеется этого не случилось. Однажды на закате дня в мою ветхую хижину пришел Сомасундарам. Он выпил воду, которую я собрал из медленно сочившего влагу источника, и уселся на сухую траву прямо перед входом в мое жилище. Я ждал, что он скажет, опасаясь, что разговор пойдет о нас с Нанди, но старейшину беспокоили совсем другие мысли:
— Если засуха не прекратится в ближайшие дни, то всадники раджи не уедут, не разграбив деревни, — сказал Сомасундарам. — Мы много трудились в этом году, но судьба повернулась против нас, и не в наших силах ее изменить. Жизнь деревни повисла на тонкой нити дождя, но мы не можем повелевать небесами… Это, я слышал, доступно только дваждырожденным… Ты — дваждырожденный. Поделись тайной, открой священные заклинания… Нам надо знать…