Тогда пришла к Панду его вторая жена Мадри и сказала:
— Мое положение одинаково с Кунти, но я остаюсь бездетной. Волею кармы ты получил потомство только от первой жены. Пусть она теперь поможет и мне…
Узнав об этом, Кунти сказала:
— Хорошо, но я сделаю это только один раз. Пусть Мадри подумает об одном божестве, от которого хотела бы иметь сына. Тогда Мадри, поразмыслив, обратилась к близнецам Ашвинам — божествам утренней и вечерней зари. И те явились к ней, одаренные несравненной красотой. От них Мадри родила сыновей — близнецов Накулу и Сахадеву. Подобно Ашвинам они превосходили всех людей своим блеском и совершенством красоты и силы.
Как гласят предания, Панду однажды нарушил предостережение Бхишмы и, возжелав свою супругу Мадри, почти насильно овладел ею в одном из заповедных уголков дворцового сада. После чего, как и было предсказано, умер. Принцы Пандавы остались без отца, а род куру возглавил их дядя Дхритараштра.
— Он и по сей день сидит на высоком троне Хастинапура.
Так закончил свой рассказ старец, единственный, кто во всей общине беспокоился о том, что происходит за ее границами.
Старик умиротворенно замолчал, то ли задремав, то ли припоминая. Я сидел не дыша, очарованный зыбкими видениями громадного далекого мира.
— Да, для нас это был золотой век, — сказал старик, открывая затуманенные слезами глаза. — Я помню, это было совсем как в песнях: деревья и поля плодоносили, стада приумножались, а все люди придерживались закона. Но мир состарился, все ближе мы к Калиюге — черной эре. В людей воплощаются демоны данавы и ракшасы. Люди стали жадными и жестокими, гордыми своею силой и опьяненными спесью. Мудрые ушли в горные обители — ашрамы. Боги, сходя на землю, стали приносить оружие, а не семена священных злаков. Я был на похоронах великого царя Панду, когда случилось первое знамение, предрекающее беду. Я помню громады башен и дворцов, подобные облакам на рассвете. Вымощенные каменными плитами дороги были поли ты прохладной водой, настоенной на сандаловой пасте, а над домами знати свежий ветер развевал разноцветные флаги, как миражи могущества и доблести прошлых веков. Я в то время сопровождал торговый обоз, который отправил в Хастинапур наш раджа, и поэтому был допущен в процессию провожавших в последний путь того, кто с мечом в руках многие годы защищал эту огромную землю, кто устанавливал законы и карал разбойников. Его вынесли на высоком паланкине, сидящим в ярких одеждах среди груды цветов. Рядом с ним сидела его супруга Мадри, которая решила взойти на погребальный костер вместе со своим мужем, как того требовал древний обычай. Она была молодой и нарядной, тело ее было натерто маслом кокосового ореха и черным алоэ, ее одежда была девственно белой, такой же, как лицо ее мертвого мужа. Впереди носилок шли жрецы и несли пылающие жертвенные огни в высоких бронзовых сосудах. За носилками тянулась огромная толпа родственников, воинов, слуг, простых горожан. Кто-то вопил: «Покинув нас на вечное горе и сделав нас беззащитными, куда идет этот владыка мужей?» Впрочем, кшатрии, ожидая следующего воплощения на земле, наверное, проводят свое время в раю. А нам и после смерти уготованы земля и плуг… Так рассказывал старейшина, а я представлял себе толпу любопытствующих, бредущих за похоронной процессией. Словно воочию я увидел высокий костер из драгоценных пород дерева, застывшее среди цветочных гирлянд тело Панду, уже отторгнутое от мира живых прозрачной стеной слоящегося, раскаленного воздуха.
Мадри, соблюдая древний обычай кшатриев, легкой, танцующей походкой всходит на костер рядом с супругом. На живой женщине вспыхивает одежда, и она делает движение, словно хочет соскочить с костра, что-то кричит, но черный дым закрывает ее лицо, а ноги подкашиваются.
Прекрасное тело опадает в огонь, в который жрецы все подбрасывают благовонные травы и сандал, чтобы заглушить запах горящего мяса и волос.
А в толпе уже передают слова Вьясы: «Счастливые времена прошли, наступили времена суровые. Земля утратила свою молодость. Наступит время страшное, полное всяких обманов, разных пороков, исчезнут добрые дела и доброе поведение. Удалитесь в изгнание и предайтесь созерцанию, живите в лесу, чтобы не видеть гибели собственного рода».
— С тех пор все чаще стали являться знамения, предрекающие страшное: хвостатые звезды с пламенем и дымом низвергались с небес. Мир за пределами селения перестал быть безопасным.
Старейшина прекратил рассказ и внимательно посмотрел на меня, как бы раздумывая, продолжать ли…