Твои предки на протяжении нескольких веков?
И потом, если бы я твою долю Джорджу уступил,
Меня бы посчитать могли его сообщником,
И королева на меня обрушила бы свою месть,
И я, возможно, разделил бы сейчас участь Джорджа.
АННА (мрачно).
А я бы разделила участь моей сестры...
РИЧАРД.
Не дай Бог! Господи, избавь нас! (Обнимает и целует её.)
Я этого не допущу! Достаточно ты в прошлом
Натерпелась от всех этих интриг придворных
И политических переворотов, поэтому я не беру
Тебя с собою в Лондон, ты остаёшься здесь.
АННА.
А я особенно-то и не рвусь туда! Я нигде
В Англии не чувствую себя так хорошо,
Как дома, в Миддлхэме! Здесь так спокойно
И так дышится легко! Замок надёжно защищён,
Места обоим нам знакомы и любимы с детства.
С тех пор, как мы с тобой сюда вернулись
После свадьбы, я никуда и не хочу переезжать!
Но я здесь буду без тебя скучать... (Обнимает его.)
Любимый мой, пообещай, что ты не будешь
Там надолго оставаться...
РИЧАРД.
Я обещаю! Я не могу надолго оставлять
Тебя, наш дом и мою службу! Я только
Разузнаю, в чём там дело, и вернусь.
Я буду тосковать там по тебе и сыну.
Да, кстати, надо с ним успеть проститься!
Идём, мой ангел!.. Скоро позовут к обеду!..
АННА.
А мы успеем?.. (Шепчет ему на ухо. )
У нас будет время?..
РИЧАРД (подхватывает её на руки, кружит и целует) .
Да, драгоценная моя! Моя желанная!
Всегда, всегда моя! Только моя!..
Увлекает её за собой.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ. Картина вторая.
Бейнардский замок в Лондоне. Личные покои герцогини Йоркской. Комната обставлена красивой резной мебелью: стол, стулья, кресла, скамеечка для ног. В стрельчатых окнах тусклый свет зимних лондонских сумерек. На столе письменный прибор, шкатулка для денег, печатей и писем, свечи в подсвечниках. На стенах ковры, вдоль стен напольные канделябры со свечами. В углу, ближе к рампе, камин. Отблески от него освещают комнату. В комнате беседуют Ричард Глостер и его мать, герцогиня Йоркская. Несколько придворных дам сидят в правом углу, в глубине комнаты, за рукоделием. В левом углу, в глубине комнаты, возле окна, сидит за наклонным столом семейный архивариус и хронист, Джон Раус, он что-то пишет в книгу.
РИЧАРД.
Всё это странно, матушка, – то, что вы говорите...
ГЕРЦОГИНЯ ЙОРКСКАЯ.
Нет ничего странного! Известно же,
Что королева никогда обид не забывает
И никого не милует, и не прощает.
А Джорджу, брату твоему, герцогу Кларенсу,
Она всегда была врагом, поскольку
Он стал первым претендентом на престол,
После того, как объявила я её супруга,
Короля Эдуарда, своим внебрачным сыном,
Не связанным родством с моим законным
Мужем, Ричардом, Герцогом Йорком.
С тех пор мне запретили появляться при дворе.
Так что теперь я на тебя надеюсь, Ричард!
Ты должен короля за брата попросить!
Пусть Джорджа пощадит!
Прошу тебя, мой мальчик, сделай это!
Эдуард тебя послушает! Ведь он тебе обязан
И возвращением трона, и короны!
РИЧАРД.
Конечно, матушка, я сделаю всё, что в моих силах...
ГЕРЦОГИНЯ ЙОРКСКАЯ.
Ты понимаешь, королева стала следить
За Джорджем с тех самых пор,
Как ты судился с ним из-за приданого
Твоей супруги, Анны. И, кстати,
Как удалось тебе тогда склонить его к уступкам?
Насколько мне известно, вы пошли на мировую...
РИЧАРД.
В обмен на долю Анны я предложил ему
Должность Великого Констебля Англии.
Джордж согласился. Он посчитал этот обмен
И выгодным, и равноценным. Тогда казалось,
Что он снял с себя все подозрения королевы.
ГЕРЦОГИНЯ ЙОРКСКАЯ.
Да, это был для него выгодный обмен.
Джордж, получив такую должность,
На взятках очень быстро мог нажиться!
Любой тогда готов был откупиться,
Лишь бы не попадать в тюрьму!
И всё ж в одном ты просчитался, мальчик мой: