Добрых, дорогих мне близких я потерял
Из-за неё! И сколь из них она меня
Заставила казнить, лишить земель и прав,
И их детей и близких, обречь на голод
И на нищету?! И всё ей было мало! (Пинает её.)
Она жаждала новой крови и требовала
От меня новых жертв! И разве не она
Настаивала, чтобы тройною казнью
Был умерщвлён мой брат, мой бедный
Джордж! Что, тварь, не ты ли этого желала
И требовала от меня ещё два дня назад,
Чтобы я брата своего родного и удавил,
И раскромсал, и разорвал на части?!
И как же ты посмела притворяться,
Сказав вчера, что ты его прощаешь?!
И как сегодня повернулся твой язык
Поганый произносить слова
Притворной жалости к нему?!
Коварное, раздвоенное жало змеи,
Из-за которого мои друзья невинные
Погибли и кузены! (Скорбно.) Вчера
Из-за неё убит был брат мой, Джордж.
И сколь ещё выстрадать придётся,
Покуда не уймётся эта тварь! (Снова пинает её.)
ВУДВИЛЛЫ (обступают его).
Простите её, добрый государь! (Тихо.)
Простите!.. Простите!..
КОРОЛЬ ЭДУАРД (к Вудвиллам).
Все прочь ступайте! Ненавижу вас!
Вудвиллы, пятясь и кланяясь, уходят.
КОРОЛЬ ЭДУАРД (к остальным).
Вы тоже... Все уйдите прочь!
Придворные уходят.
КОРОЛЬ ЭДУАРД (пинает королеву).
И ты проваливай в свой ад, гадюка!
Королева встаёт и с видом оскорблённой невинности уходит.
КОРОЛЬ ЭДУАРД (ей вслед).
Ненавижу! (Пошатывается, как пьяный.)
Ох, как больно! (Стонет.)
О Господи, прости!
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ. Картина вторая.
Часовня в Тауэре. Посреди зала на катафалке покоится тело Джорджа Кларенса. На ступеньках подле него сидит герцогиня Йоркская, поодаль от неё стоят монахи и слуги в траурных одеждах.
ГЕРЦОГИНЯ ЙОРКСКАЯ.
Так вот, как отплатил король за службу,
Вот, как поздравил он тебя в день именин,
Несчастный Джордж! Этим ненастным утром
Ты с братом не сидишь за праздничным
Столом! Не разделяешь вместе с ним
Веселье и музыкой не услаждаешь слух.
Застольных песен радостный напев
Тебя не трогает. Ты молчалив сегодня.
Недвижимы уста, закрыты очи,
Наполненные вечной темнотой.
Не слышен смех твой на пиру у брата.
В пылу веселья ты не произносишь
Во славу короля хвалебных тостов,
Не пьёшь вина во здравие его.
Мой бедный Джордж! Ты свою чашу
Выпил до сумрачного дна ещё вчера.
Она была горька, как море слёз,
Что выплакала я из-за тебя, стеная
О ранней, преждевременной твоей кончине,
И так же велика, как это горе,
Что вырвало тебя из моих слабых рук
И подкосило на закате дней.
Мой милый Джордж, – отрада материнства,
Ниспосланная мне в расцвете лет.
Мой нежный, кроткий златокудрый ангел,
В младенчестве сидевший на коленях
У меня и теребивший волосы мои ладошками,
Похожими на венчики цветов.
Мой добрый Джордж! Доверчивый, ранимый,
Неисправимый фантазёр, мечтатель,
Проживший жизнь короткую свою
В погоне за удачей, в стремлении
Пылком унаследовать престол.
Ты был в плену у суетных желаний,
Опасных искушений стал рабом.
Как часто страшным, безрассудным гневом
Ты омрачал свой ясный, светлый ум.
Как часто вынужденною изменой
Ты рыцарскую честь свою пятнал
И восстанавливал против себя друзей.
Ты был рождён для почестей и славы,
Ты был счастливым мужем и отцом.
Судьба к тебе бывала благосклонна.
А нынче что? Кому ты помешал?
Зачем смерть вырвала тебя из моих объятий,
Прервала дней твоих связующую нить?
Зачем тебя в расцвете лет сразила
Месть врагов? Зачем мне было суждено
Оплакивать твою кончину, дожить
До смерти твоей молодой жены