Выбрать главу

Мне показалось, что тетя Еня с интересом глянула на меня из-за прялки. Я вспыхнула. Она, конечно, не могла догадаться, почему мне не захотелось идти к Лешке. Да и мы уже выбежали из дома, некогда было думать, что там думает тетя Еня.

За калиткой, в крепко морозной тишине звездной ночи мы сразу услышали крахмалистый резкий скрип снега: вниз от дома Никоновых по склону пологого холма неслась Шурка.

— Айдате! — махнула она нам и пронеслась дальше.

— Шурка, пожар, что ли?! — возмутилась Зульфия. — Что несешься?

Шурка приостановилась, тяжело дыша.

— Да ну их, в самом деле! Подумаешь, испугали!

— Кого «их», Шура?

— Мальчишек ваших! Ведь не хотела я идти. И не надо было! — сказала она обиженно.

— Ну?

— Ну что «ну»? Я им говорю — они оба у Лешки сидели — в школу давайте! Сбор, мол, по цепочке! А тут Лешка как подпрыгнет, как козел! И на меня! Если, говорит, по цепочке, какого черта ты здесь? Наша, говорит цепочка — это Плетнева и Закирова! Они должны были прийти! Поняла, нет? Прямо орет! Даже его мать вышла и ему по лбу дала, вот! Ты, говорит, что разорался? За тобой, грит, девочка прибежала, а ты заместо спасиба на нее глотку дерешь! Я и за дверь! Думаю, еще драться начнет, Лешка-то! Фиг вам, чтоб я больше пошла вместо вас! — закончила Шурка торжественной клятвой.

— Подумайте, какой Никонов у нас гордый! — возмутилась Зульфия. — Цепочка ему не та!

Ну а я молчала. Затаилась.

* * *

Срочный сбор по цепочке созвал военрук. В наш класс набились шести- и семиклассники — конечно, только пеньковские. И вот что объявил нам военрук:

— Как мы есть военная часть, со своим оружием — имеем винтовки и гранаты, — и эта наша матчасть (материальная часть) есть военный объект, мы должны его охранять. То есть нужен пост с часовыми. Для охраны военного объекта, то есть нашего оружия — винтовок и гранат. Конечно, — для справедливости добавил военрук, — винтовки и гранаты наши есть деревянные макеты, но и мы сами, ученики, еще не самые бойцы, а, можно сказать, тоже еще макеты бойцов. Значит, все и будет в самый раз. А теперь, — повысил он голос до командных нот, — сводный боевой отряд старших классов Пеньковской семилетней школы, на дворе построиться!

Как интересно ночью, в темноте, строиться на школьном дворе! Будто нам сейчас дадут настоящее боевое задание…

Мы построились за семиклассниками и рассчитались на первый-второй.

— Первый! — из темноты донесся тонкий голосок Веры Матвеевой. — Расчет закончен!

— Каждая пара — дежурные часовые, — объяснил военрук, — по очереди, одна за другой, несут наряд по охране боевого оружия с восемнадцати ноль-ноль каждого дня, окромя субботы и воскресенья, до шести ноль-ноль следующего дня. От уроков дежурные не освобождаются. Назначаю по двое человек, чтоб, сменяя друг друга, могли отдохнуть.

Проверяющими посты назначаю себя, директора школы и завуча школы. Дежурные часовые, застигнутые на посту во время сна, будут строго наказываться, вплоть до исключения из школы.

Вот так вот… Да, наряд по охране оружия несут только пеньковские. Деревенские освобождаются, поскольку далеко живут.

— А как дежурить-то? — весело спросил Никонов.

— Теперь снова в класс! Там поговорим!

Ну, оказалось ничего страшного: просто ходить с винтовкой (макетом) вокруг здания нашей начальной школы, где в одной из комнат, не занятой классом, размещался наш арсенал: стойки, в гнездах которых стояли пронумерованные макеты винтовок, а на полках, вдоль стен, — гранаты.

— Если дождь или буран, — разрешил военрук, — стоять на посту внутри школы, перед дверью, где оружие.

Начинал седьмой класс, как старший. Это хорошо! Они начнут, а мы посмотрим.

Когда уже все расходились по домам, военрук вспомнил:

— Да, Матвеева! Ты, как неполный пост, придаешься Плетневой и Закировой. Все понятно?

— Так точно, товарищ военрук! — бодро отозвалась Вера, отличный боец.

С хохотом бежали мы домой, с наигранным ужасом обсуждали новость.

— Ого! Ночь не спать, а потом на уроках!

— Ой, девчонки! Страшно-то как: одна спит, а ты ходи в темноте с деревянным штыком!

— Да бросьте вы, дурочки! — басит Карпэй. — Думаете, они придут проверять среди ночи? Как не так!

— А для чего же тогда дежурства? — спрашиваю я его. — Чтобы их, что ли, обманывать? Они думают, мы дежурим, а мы будем спать?

— Вот скажи, скажи, ты умная, — зло спросил Лешка, — зачем эти дежурства? Деревяшки наши, что ли, в самом деле охранять? От кого? От крыс?…

Он ждал, что я отвечу, а я молчала.

— Ну? Чего молчишь? — вдруг ласково понукнул он меня. — И такой это был резкий переход от злого к ласковому голосу, будто в темноте было два Лешки с разными голосами.