– Я не знаю, что думает полиция. После пропажи браслетов у них, по-моему, сложилось впечатление, что кража их как-то связана с убийством Гила. По крайней мере, Хейли до сих пор проявляет интерес к этому делу. Он честный человек. Ему нужна правда – неважно, какая. Если бы Диана не торопила следствие... мы могли бы чего-то добиться. Теперь что касается этого типа в очках. Джастин не мог снова ввязаться в какие-то дела с ростовщиками?
Эмми охватила тревога:
– Нет! По крайней мере, я так не думаю...
– Мне просто пришло в голову, что нашего очкарика мог подослать именно ростовщик. Но ведь он ошивался и около дома Дианы, верно?
Эмми вспомнила ту ночь в мае, когда она ответила на телефонный звонок и обнаружила, что Джастин уже снял трубку:
– Однажды был один нехороший звонок. Тогда, в мае. Еще до того, как Джастин расплатился с ростовщиком.
– До того, как ты расплатилась с ростовщиком, – неодобрительно поправил Сэнди.
– Кто-то угрожал по телефону. Я услышала что-то вроде: «Попробуй только заяви в полицию – пожалеешь». Видимо, этот человек обращался к Джастину. Потом он бросил трубку. Я спросила Джастина, с кем он говорил, а он сказал, что мне это все приснилось, и он вообще не брал трубку.
– Но ты считаешь, что брал.
– А больше было некому! Потом мы заплатили ростовщику, и, насколько мне известно, телефонные угрозы прекратились. Но тот голос мне сильно не понравился.
– Это не был знакомый голос?
– О Господи, нет. Он был тихий, вкрадчивый, почти женский – но очень страшный. Мне кажется, это был тот самый, в очках.
– Мы выясним, кто он такой и что ему нужно, – сказал Сэнди и угрюмо добавил: – Может быть. Но, Эмми, если Джастин снова влез в долги, надеюсь, у тебя хватит здравого смысла оставить его вариться в собственном соку?
– Я не думаю, чтобы он снова пошел на это.
– Ну ладно. Я спрошу у Хейли, что ему известно о человеке в очках. Счастливо, – небрежно простился он и ушел.
Перед ужином, когда повалил густой снег, – на фоне ночного неба он казался еще белей, – появился Дуг.
Тетушка Медора незамедлительно воздела руки к потолку:
– Вы опять здесь?!
Как обычно, реплика Медоры подействовала на Эмми, как красная тряпка на быка:
– Он имеет право приходить сюда, когда пожелает. Он – мой гость.
– Если бы у тебя была хоть капля ума, ты бы не принимала его. Что же касается вас, молодой человек, вы должны отдавать себе отчет в том, что делаете Эмми мишенью для сплетен. А я этого не потерплю!
– Ладно, – сказал Дуг, – я ухожу.
– Никуда ты не уходишь! – взъярился Джастин, всегда готовый вступить в перепалку с Медорой. Он похож, невольно подумала Эмми, на бойцового петуха, распушившего хвост перед огромной... она не смогла подобрать иного образа, кроме как «перед огромной слонихой», и закусила губу, чтобы не ухмыльнуться.
Но Медора заметила скрытую усмешку:
– Все говорят, Эмми, что в с Дианой – как черное и белое. Но теперь я вижу, что это неправда. В душе вы совершенно одинаковы. И всегда были. Ты – такая же дерзкая, такая же упрямая, как твоя сестрица. Тебе непременно нужно встречаться с этим... с этим человеком, в то время как жена его сидит в тюрьме!
Дуг сказал, что он уходит немедленно и больше не придет, – но Эмми остановила его:
– Нет. Ты – муж Дианы и можешь приходить сюда, когда хочешь. Если его присутствие неприятно вам, тетя Медора, он может подняться ко мне в салон. Идем, Дуг. – И она решительно направилась к лестнице.
– Я не хочу, чтобы из-за меня тут такое творилось, – нервно сказал Дуг, когда они поднялись в салон.
– Успокойся, – сухо сказала Эмми. – Сегодня на ужин камбала и фазан, а на десерт – ромовое суфле. После этого ее настроение заметно улучшится.
– Бедняга Джастин, кажется, ее ненавидит...
– А по-моему, он только рад случаю повздорить с ней. Хоть какое-то да занятие.
Дуг сел на диванчик рядом с Эмми и пристально посмотрел на нее:
– А ты изменилась. Или я обольщался, когда думал, что хорошо тебя знаю. Ты и вправду бываешь очень... очень...
– Жесткой? – рассмеялась Эмми. – Я просто трезво смотрю на вещи. Должно быть, тетушка Медора как в воду глядела: мы с Дианой очень похожи.
– Эмми, твоя тетка права. Я не должен был приезжать в Ниццу. Я не должен... – Взгляд его упал на брошку – четырехлиственный клевер, – по-прежнему приколотую к платью Эмми. – Я не должен был дарить тебе эту брошку. – Дуг протянул руку, чтобы отстегнуть ее.
Эмми рассмеялась:
– Ты хочешь ее забрать?
Дуг продолжал возиться с брошью:
– Я не отказываюсь ни от единого своего слова, Эмми. Но... как бы это сказать...
– Я сама скажу. Тебе было одиноко, и потому тебя потянуло ко мне. Ты был потрясен всем, что случилось... Давай забудем об этом!
Он все еще неуклюже пытался отстегнуть брошку, бормоча:
– У тебя столько драгоценностей... а я с этой дурацкой побрякушкой...
Голос его звучал так жалко и потерянно, что Эмми крикнула:
– Но она мне нравится! И я не собираюсь возвращать ее тебе!
Она рассмеялась, оттолкнула его руки и, чтобы сменить тему, добавила:
– Я, правда, думаю, что у Дианы есть шанс.
– Может быть. – Дуг закрыл лицо ладонями и глухо произнес: – Я хотел поговорить с тобой, Эмми.
– Я понимаю. Вы с Дианой действительно любите друг друга. Тебя потянуло ко мне, но это не любовь.
Несносная Медора опять оказалась права! Даже Дуг признал это. Волшебная завеса, окружившая Эмми в тот вечер, в горах над Ниццей, рухнула в одно мгновение. Даже романтическое чувство к Дугу, которое Эмми испытывала до его женитьбы на Диане, сейчас казалось ей призрачным.
– Ты не должен был говорить с Сэнди о разводе, – резко сказала она.
Дуг сгорбился:
– Да. Но... пойми... как тебе объяснить...
Видя его неподдельную печаль, Эмми смягчилась:
– Не нужно ничего объяснять. Пусть моя брошка будет нашей тайной. А когда Диану освободят, мы все вместе посмеемся над этим!.. Сэнди говорил тебе, что Коррина и Гил были женаты?
– Да. Теперь понятно, почему она живет на широкую ногу. Сэнди сказал, она куда-то уехала. Наверное, на отдых.
Эмми силилась придумать безопасную тему, чтобы сбить пафос и отвлечь Дуга:
– Какая жалость, что спектакль так быстро закрыли...
Она попала в точку. Дуг засунул руки в карманы и уставился в пространство:
– Мы продержались, сколько смогли.
– Вам удалось рассчитаться с теми, кто вас финансировал? И заплатить актерам?
– Актерам пришлось заплатить, – сказал Дуг. – А финансирование – что ж, это всегда риск. Эти люди знают, на что идут.
– А кто они?
– Всегда находятся люди, готовые субсидировать постановку. А если спектакль проваливается, они платят меньше налогов.
– Диана вкладывала деньги в пьесу?
– Я думал, ты лучше знаешь Диану! Нет, она считала, что нельзя вкладывать деньги в сценарий, если его автор – член твоей семьи. Кажется, она оказалась права.
– В следующий раз все будет иначе, Дуг. У каждого сценариста бывают неудачи.
Эмми хотелось его утешить, и Дуг это понял:
– Вот теперь я слышу прежнюю Эмми. Ладно, мне пора. Спасибо за... за все.
Он встал, наклонился, поцеловал ее и вышел.
Значит, вот как все обернулось, насмешливо думала Эмми: призрачные чувства, впустую потраченные эмоции... Она хорошо сделала, сказав Дугу, что ей нравится брошка; он стыдился своего подарка – Дуг, у которого никогда не было денег на богатые дары. Эмми отколола брошку и положила на туалетный столик.
На следующий день к Эмми пришла племянница Агнес – забрать ее одежду и другие вещи.
– Я хотела бы увидеть ее комнату, – решительно заявила она.
– Конечно, – сказала Эмми и проводила ее.
Племянница была молода, сухопара, с жесткими чертами лица. Когда она переступила порог комнаты Агнес, глаза ее расширились от изумления:
– Господи! – Она обернулась к Эмми. – Да она жила, как королева! Конечно, не все эти вещи принадлежали ей?
Эмми стало не по себе:
– Ну да... не все. Но мы хотели, чтобы ей было уютно.
– Боже правый. Диван, телевизор, большие кресла... а ковер-то, ковер!