— Ты хочешь сказать, что эта тетя привязывала вас к кровати, да, Келли? — быстро спросил Стив.
— Нет. Мона оставляла нас в большой кроватке, и мы не могли выбраться. Кэти сейчас лежит в кровати, — настойчиво повторила Келли, потом похлопала Стива по щеке. — Папа, почему ты плачешь?
— Маргарет, чем скорее Келли вернется к нормальному режиму, тем легче ей будет привыкнуть к отсутствию Кэти, — сказала доктор Харрис немного позже, собираясь уходить. — Думаю, Стив прав. Для нее лучше всего будет пойти в детский сад.
— Только чтобы Стив все время за ней присматривал, — с опаской согласилась Маргарет.
— Разумеется. — Сильвия Харрис осторожно обняла Маргарет. — Мне надо в больницу проведать некоторых пациентов, но сегодня вечером я вернусь, если вы считаете, что я нужна вам.
— Помните, когда у Кэти была пневмония и та молодая медсестра собиралась дать ей пенициллин? Если бы вас там не было, не знаю, что могло бы случиться, — сказала Маргарет. — Проведайте ваших больных деток, а потом возвращайтесь, пожалуйста. Вы очень нам нужны.
— После единственной пробы мы точно установили, что Кэти нельзя принимать пенициллин, — согласилась доктор Харрис и добавила: — Маргарет, можете печалиться о ней, но не ищите надежду в том, что говорит Келли. Поверьте мне, она лишь переживает заново собственный опыт.
«Не пытайся ее убедить! — предостерегла себя Маргарет. — Она тебе не верит. Стив тоже не верит. Надо поговорить с агентом Карлсоном, — решила она. — Надо немедленно с ним поговорить!»
Сжав на прощание руку Маргарет, Сильвия Харрис ушла. Впервые за неделю оказавшись дома одна, Маргарет закрыла глаза и сделала глубокий вдох, потом поспешила к телефону и набрала номер Уолтера Карлсона.
Он ответил после первого гудка.
— Маргарет, чем могу быть полезен?
— Кэти жива, — сказала она и, не дав ему заговорить, поспешно добавила: — Знаю, вы мне не поверите, но она жива. Келли с ней общается. Час назад Кэти спала, привязанная к кровати. Келли мне это сказала.
— Маргарет…
— Не пытайтесь меня образумить. Верьте мне. Только в записке погибшего человека сказано, что Кэти умерла. Ее тело не найдено. Вы знаете, что Лукас поднялся на борт самолета с большой коробкой, и лишь предполагаете, что там было тело Кэти. Перестаньте предполагать и найдите ее. Вы меня слышите? Найдите ее!
Прежде чем он успел ответить, Маргарет бросила трубку и, упав в кресло, уронила голову на руки.
«Есть что-то такое, что мне надо вспомнить. Я знаю, это имеет отношение к платьям, которые я купила близняшкам ко дню рождения, — подумала она. — Поднимусь к их шкафу, достану платья и постараюсь вспомнить».
51
Ранним вечером в пятницу агенты ФБР Ангус Соммерс и Рузанна Скатарро позвонили в дверь дома 415 по Уолнат-стрит в Бронксвилле, Нью-Йорк, где жила Эми Линдкрофт, первая жена Грега Стэнфорда. В отличие от больших и элегантных домов вокруг она жила в скромном белом домике с темно-зелеными ставнями, блестевшими в солнечных лучах неожиданно яркого дня.
Этот дом напомнил Ангусу Соммерсу тот, в котором он вырос и который стоял по другую сторону Гудзона в Клостере, штат Нью-Джерси. В голове промелькнуло привычное сожаление: «Мне следовало купить этот дом, когда мама с папой переехали во Флориду, ведь за последние десять лет стоимость его возросла вдвое».
Услышав звуки приближающихся к двери шагов, агент успел еще подумать о том, что тот дом был больше чем просто имущество.
Из опыта Соммерс знал, что даже люди, чья совесть чиста, могут проявлять нервозность, если к ним приходят агенты ФБР. Однако Эми Линдкрофт позвонила сама и попросила о встрече, сказав, что хочет поговорить о своем бывшем муже. Взглянув на удостоверения агентов, она вскользь улыбнулась и пригласила их войти. Полноватая женщина лет сорока пяти, с блестящими карими глазами и темными с проседью волосами, обрамлявшими лицо, была одета в блузу художника поверх джинсов.
Агенты прошли за ней в гостиную, со вкусом обставленную в раннем американском стиле. Видное место в ней занимала великолепная акварель, изображающая береговые скалы Гудзона. Соммерс подошел поближе, чтобы рассмотреть ее. В углу картины он различил подпись «Эми Линдкрофт».
— Прекрасная вещь, — искренне восхитился он.
— Я зарабатываю на жизнь как художник. Приходится стараться, — обыденным тоном произнесла Линдкрофт. — А теперь садитесь, пожалуйста. Не буду долго вас задерживать, но, возможно, вам будет интересно послушать то, что я скажу.
Еще в машине Соммерс попросил агента Скатарро вести беседу. Теперь она сказала: