— Вот опять голос вам изменяет, Габриэль, — остановил его герцог. — Отдохните, друг мой, и дайте мне самому дочитать письмо. Оно меня чрезвычайно заинтересовало. Ведь это и вправду дало бы коннетаблю опасное преимущество перед нами. Но, насколько я знаю, этот болван Франциск женат на одной из девиц де Фиен. Дайте-ка мне письмо, Габриэль.
— Право же, я себя прекрасно чувствую, — поспешил уверить его Габриэль, успевший прочитать несколько следующих строк, — и мне совсем нетрудно дочитать письмо!.. До конца осталось совсем немного. «…Весьма вероятно, что этот проклятый брак будет заключен. Но есть одно обстоятельство, которое нам на руку. Молодой Монморанси состоит в негласном браке с девицей де Фиен. Предварительно необходим развод, невозможный без согласия папы. Франциск отправился в Рим, чтобы выхлопотать разрешение. Поэтому ваша задача, дражайший мой брат, опередить его и воспользоваться Вашим влиянием на его святейшество, дабы добиться отклонения ходатайства о разводе, несмотря на то, что оно будет поддержано, предупреждаю Вас, королем. Я же, со своей стороны, буду действовать со всею присущей мне энергией. В заключение молю Господа, дорогой мой брат, о даровании Вам счастливой и долгой жизни».
— Ну, ничего еще не потеряно, — заметил герцог де Гиз, когда Габриэль дочитал до конца письмо кардинала. — Отказывая мне в солдатах, папа может подарить мне, по крайней мере, буллу.
— Вы, стало быть, надеетесь, что его святейшество не даст развода Франциску де Монморанси с Жанной де Фиен и воспротивится будущему браку? — Голос Габриэля дрогнул.
— Надеюсь. Но до чего же вы взволнованы, мой друг! Вы бесценный человек: как страстно вы входите в наши интересы!.. Я тоже — можете не сомневаться — весь к вашим услугам, Габриэль. И вот что: поговорим-ка немного о вас. Исход этой кампании мне совершенно ясен. Думаю, что вам вряд ли удастся прибавить к ней новые подвиги. А поэтому не начать ли мне теперь возмещать вам свой долг, чтобы он не слишком меня тяготил, мой друг? В чем я могу помочь вам? Говорите же, будьте откровенны.
— О, ваша светлость, вы слишком добры, — смутился Габриэль, — и я не знаю…
— Вот уже пять лет вы храбро сражаетесь в моей армии, — сказал герцог, — а ни разу не приняли от меня ни одного денье. У вас должна быть нужда в деньгах, черт возьми! Деньги надобны всем. Я вам предлагаю их не в дар и не в долг, а как возмещение ваших расходов. Бросьте со мной чиниться, и хотя, как вы знаете, мы весьма стеснены…
— Да, я знаю, ваша светлость, что вашим великим замыслам недостает иной раз мелких сумм, а я столь мало нуждаюсь в деньгах, что сам собирался вам предложить несколько тысяч экю для нужд армии…
— В таком случае, я их принимаю, ибо они, признаться, не лишние. Но неужели для вас решительно ничего нельзя сделать, о вы, не ведающий желаний молодой человек? Не нужны ли вам титулы, например?
— Благодарствуйте, ваша светлость, в них у меня тоже нет недостатка, и, как я уже вам сказал, цель моих устремлений — не внешний блеск, а только слава! И так как вы полагаете, что здесь я многого не добьюсь и едва ли еще смогу быть вам полезным, то я бы с превеликой радостью отвез королю в Париж к свадьбе вашей августейшей племянницы завоеванные вами в Ломбардии и в Абруццо знамена. И вы бы меня совершенно осчастливили, если бы соблаговолили засвидетельствовать перед всем двором в сопроводительном письме на имя государя, что некоторые из этих знамен были захвачены лично мною, притом не без риска…
— Что ж, это сделать нетрудно, и вдобавок это будет справедливо, — сказал герцог де Гиз. — Мне, правда, жаль расставаться с вами, но, если во Фландрии вспыхнет война, разлука наша будет непродолжительна. Ведь ваше место там, где сражаются! Когда же вы хотите ехать, Габриэль, чтобы вовремя доставить королю эти свадебные подарки?