— Из века в век всё одно и тоже! До вас всё это говорили миллионы индивидуумов и неоднократно, кажется, даже и я. Ну, и что вам мешает обрести её, самую любимую и неповторимую, единственную, всё прощающую, крайне несравненную, удивительную и великолепную даму?! Выйдите на улицу. Вон, сколько их бродит толпами вокруг, да около!
— Не всё так просто… — печально улыбнулся мой собеседник. — Вечная суета, маета, метания, дрязги, непонимание, смута в душе. Кроме того, неуверенность в себе, тревога, сомнения, стрессы, лень.
— Лень!?
— Да, да! Лень! Обычная лень! Вся эта шелуха, скопившаяся внутри и вовне. Нет ни в чём постоянства, гармонии и баланса!
— Ну, отбросьте её, эту шелуху, и дерзайте, и идите вперёд! Ну, что за тусклую и невнятную обречённость и бесперспективность вижу я перед собой! Сударь! Вы способны на решительный шаг?!
— Не могу.
— Почему?!
— Сил нет. Приелось и скучно всё вокруг. Всё время хочется блевать от этой тусклой действительности и обыденности.
— У вас проблемы с печенью или наличествует гастрит? А если язва или панкреатит?! — ужаснулся я.
— Какая язва или панкреатит?! — возмутился мой визави, но потом на некоторое время задумчиво затих. — Но, вы правы. Язва имеется. В душе. Очень глубоко… В потаённой глубине моей безнадёжно мечущейся натуры.
— Да, язва в душе намного хуже, чем тысячи язв в желудке, или в двенадцатипёрстной кишке, — согласился я и тоже на некоторое время глубоко задумался.
— Какое-то неодушевлённое и сумеречное мелькание происходит. Не ощущаю движения жизни. И даже движения воздуха не ощущаю. А если он вдруг и движется, то не понимаю, к чему это и зачем, и отношусь к его движению совершенно равнодушно. Хотя осознаю по аналогии с зажигающимися звёздами, что если воздух движется, то это неспроста, и это кому-то нужно. Вот такая печальная и даже очень скорбная история. Увы, увы. И, вообще… «Нельзя врачевать тело, не врачуя души». Это сказал один грек по имени Сократ.
— Тот самый, который утверждал, что целью философии является самопознание как путь к постижению истинного блага?
— Ничего себе!? Так, вы эрудит?
— Ещё какой! Кстати, Сократ был одним из первых родоначальников диалектики, как метода отыскания истины путём постановки наводящих вопросов, — иезуитски усмехнулся я.
— Ну, вы, однако, молодец! — восхитился мой собеседник. — Образованный человек, — он и в Гренландии и даже в Арктике, а тем более в Антарктике, — образованный человек!
— Ну, вы и сказанули! — рассмеялся я. — Кстати, Сократ как-то произнёс следующее: «Если человек сам следит за своим здоровьем, то трудно найти врача, который лучше, чем он сам, знал бы то, что полезно для его здоровья».
— А к чему это вы произнесли именно сегодня и сейчас, в сей момент!? — недоумённо спросил мой собеседник.
— Ну, во-первых, я знаю, что в моей ситуации очень полезно для здоровья. Ну, психического.
— И, что?!
— Водка…
— Понятно…
— Ничего вам непонятно! Водку закажите, пожалуйста, и немедленно.
— Да без проблем. А, во-вторых?
— А во-вторых, — вздохнул я. — Всё так иллюзорно, бессмысленно и вздорно на определённом полустанке бытия… И не вижу теперь я с некоторого момента смысла ни в чём, а тем более, ни в ком!
— Да, согласен. Сам такой…
Мы посидели молча, тоскливо думая каждый о своём, затаённом и наболевшем.
— Вы знаете… — вздохнул я. — А я вот иду в больницу. Вернее, в онкологическую клинику.
— Что?!
— Рак…
— Жаль. Сочувствую, — охнул мой собеседник и побледнел. — И что вас ждёт?
— Чёрт его знает, — снова тяжело вздохнул я. — Путь в небытие прописан нам судьбой. Предварительный диагноз, вроде бы, ясен. Но остаётся определённая надежда.
— И в чём она заключается?
— Надежда никогда ни в чём не заключается. Она или есть, или её нет! — возмутился я. — Надежда, — это та дама, которая значительно или незначительно продлевает или оттягивает осуществление наших грядущих несчастий на определённое время! Всего лишь!
— Понятно… Успехов вам и здоровья.
— Благодарю. Давайте выпьем ещё по сто грамм, — глухо и безнадёжно произнёс я.
— До больницы вы можете не дойти, — осторожно сказал мой негаданный собеседник.
— Ну, и хрен с нею! Вы что, не понимаете, что я туда особенно и не стремлюсь, и не горю желанием её посетить!?
— Понимаю, понимаю… — суетливо произнёс мужчина. — Я сам таков. Всё и всегда вечно оттягиваю, переношу и замедляю.
— Вот как?
— Официант! Нам ещё по сто грамм водки! Нет, по сто пятьдесят! — крикнул мой собеседник в сторону барной стойки.