— Знаешь, как-то расхотелось слушать.
— Да нет, уж выслушай!
— Любовь моя, может быть не надо?!
— Всё надо и пойдёт именно тебе на пользу!
— Почему именно мне?
— Потому что одна из моих историй, вторая, очень поучительная и крайне грустная. Нет, не грустная, а печальная. Она поражает воображение, потрясает, но в тоже время, как это невероятно прозвучит, рождает светлые и жизнеутверждающие чувства. Но перед нею ты услышишь первую историю, очень некрасивую и даже мерзкую.
— Уволь меня от неё!
— Да нет. Тебе придётся её выслушать, чтобы понять мою глубинную и потаённую сущность.
— Ну, хорошо, внимательно тебя слушаю! Хотя, честно говоря, не люблю грустных и печальных, а тем более некрасивых и мерзких любовных историй.
— Первая любовная история такова. Было серое, тоскливое и раннее утро. Накрапывал мелкий и противный дождь, который безжалостно разъедал и жадно съедал выпавший ночью снег.
— О, я уже испытываю невероятный трепет. Будущий роман рождается на глазах. Давай сделаем перерыв!
— Давай. Часть истории уже почти рассказана, хотя она, собственно, ещё как таковая и не начиналась.
— Да, мрачноватая она, однако.
— Что есть, то есть, — вздохнул я. — Солнце моё, ну-ка скажи, а что нормальные зрители требуют и потребляют в антракте, после первого отделения совершенно удивительного концерта и в предчувствии новых ощущений?!
— Конечно же, коньяк.
— Ну, и я о том же, хотя не совсем согласен.
— Что ты имеешь в виду?
— Я с недавнего времени являюсь самым истовым и непреклонным патриотом. Не пью я всякие там французские, армянские, азербайджанские или грузинские коньяки. Мне нравится русская водка! Ну, на худой конец могу употребить российские коньяки.
— О, как!?
— Любая история о любви требует соответствующего экстаза и без водки нам никак не обойтись!
— Полностью согласна с мыслью о любви, но по поводу водки не согласна, — задумалась Наталья. — И вообще. Увы, она закончилась.
— Ну, что же. Значит, не судьба, — мрачно заявил я. — Нам, истинным патриотам, не нужны всякие там космополитки, изменницы, предательницы и извращенки!
— Постой, постой! — задумалась, а потом засуетилась Наташа и облегчённо вздохнула. — У меня для тебя, самого истинного и настоящего патриота, имеется очень приятный и неожиданный сюрприз.
— Какой? — подозрительно спросил я.
— Бутылка коньяка, которая у меня совершенно случайно имеется, доставлена со славного полуострова под названием Крым! Это пристанище самых истинных и истовых патриотов!
— Ничего себе! Вот это да! — изумился и сразу воодушевился я. — Ну, это же всё в корне и кардинально меняет!
— Да, ты теперь известный всему миру ура-патриот и матёрый десантник одновременно.
— Издевайся и изгаляйся надо мною, как только можешь! — сурово и мрачно произнёс я. — Любимой женщине очень многое в этом мире позволено. Но не всё!
— А что самой любимой женщине не позволено? — живо поинтересовалась Наталья.
— Ну, во-первых, я не говорил ранее о том, что именно ты — моя самая любимая женщина!
— Ой!!!
— Во-вторых, ты ею, самой и самой любимой женщиной, сука, всё-таки, являешься!
— Ой!!!
— А в третьих… Самой любимой женщине позволено всё! — весело рассмеялся я. — Ну, иди ко мне, моя ненаглядная голубка, спустившаяся с прозрачных небес!
— Спешу, иду и лечу! — Наташа быстро нырнула под одеяло и через несколько минут я ощутил такой оргазм, от которого еле-еле отошёл через весьма продолжительное время.
— Ну, ты даёшь!
— А то! Я в этом деле мастерица!
— Сука!
— Согласна. Сука-мастерица.
— Ну, что мне с тобой делать? — рассмеялся я.
— А зачем тебе что-то со мной делать? — в ответ улыбнулась Наталья. — Вернее, со мною, конечно, кое-что следует делать в эротическом, в тактическом плане, но в глобальном, стратегически-жизненном плане со мною ничего делать не надо.
— Слушай, я всё время, при встречах с тобой, испытываю какое-то странное чувство.
— Любовь?
— Да нет…
— Что?!
— Извини, да, я тебя конечно же люблю, но… — тяжело задумался я.
— Что — «но?».
— Ты не так проста, как кажешься. Что-то не то происходит со мною во время общения с тобою. Твоя и моя личности постоянно как бы раздваиваются, расплываются. Я периодически теряю ощущение реальности. Странно, очень странно.
— Вот как? — усмехнулась Наташа и почему-то торопливо отвела глаза в сторону.
— Ладно. Проехали и забыли. Хочешь, я тебе что-нибудь сыграю? У меня имеется скрипка работы Франческо Страдивари, а так же, на всякий случай, пока никому не известная волынка, сооружённая в далёкой Шотландии. О, этот вереск! О, запах океана и величие пусть невысоких, но манящих к себе гор!