— Хочу, чтобы ты сыграл. Но я бы послушала твою игру на рояле, — облегчённо произнесла женщина.
— Рояля и даже пианино я в обозримом пространстве не наблюдаю. Вместо них могу продолжить свою любовную историю. Ведь ты давеча хотела что-либо в подобном духе услышать?
— Настроение поменялось. Твои бабы более меня не интересуют. Хочу услышать тонкую и гениальную музыку. Твоя Седьмая Симфония со скрипкой и с этой живой кукушкой на сцене просто великолепна, неподражаема и обворожительна! Как она, зараза, кукует, когда музыка на мгновения замолкает. Это так волнует, потрясает и трогает душу! Это так необычно и экзотично! Как-то я видела в зале одну женщину, которая при этом мистическом действе застрелилась! Ты представляешь!?
— Значит, у неё муж был идиотом, или она имела плохого любовника. Или сейф с пистолетом был заперт ненадёжно.
— Это всё почти одно и то же.
— Согласен, — рассмеялся я. — Ну, так что? Ищем этот чёртов рояль?
— Я, всё-таки, хочу выслушать какую-нибудь любовную историю. Ну, вытащи хотя бы один скелет из шкафа! Прошу тебя.
— Ну, ты и маньячка! — ухмыльнулся я. — Что за смена настроения?!
— Да, я такая!
— Ну, слушай… Была у меня подруга. Весьма достойная, тонко чувствующая, трепетная, страстная и довольно неплохо образованная дама. Звали её Ирой и была она чистокровной и очень сексуальной еврейкой.
— Великолепное начало!
— Заткнись!
— Заткнулась…
— Она была врачом, как и ты, — я тяжело посмотрел на Наташу.
Женщина героически выдержала мой взгляд и очень осторожно отодвинулась от меня.
— Встречались мы с Ирой некоторое время. Работал я тогда следователем в прокуратуре.
— Красавец! Молодец! Умница!
— А то!
— И как это тебя угораздило?!
— О том, как меня угораздило, расскажу позже!
— Хорошо…
— Ох уж эти врачи! Боже мой, как они пили водку! До Иры я сей напиток не употреблял категорически.
— А что ты употреблял?
— Представляешь, мне было достаточно бутылки сухого вина, или пары-тройки бутылок пива, и я испытывал такой кайф!
— Вот это да!
— А вообще-то я пришёл к выводу о том, что очень много и часто пьют четыре основные категории людей в этом мире.
— И кто они?
— Это военные, полицейские, пожарники и медики.
— Вот как? А строители, а полярники, а работники аграрного сектора? А чукчи?
— Причём тут чукчи?! — возмутился я. — Ты ещё о северо-американских индейцах вспомни!
— Всё, молчу!
— Так вот… По сравнению с первой группой индивидуумов строители, полярники и аграрии не в счёт.
— А писатели, философы, композиторы и мастера игры на волынке?
— Ты у меня сегодня договоришься!
— Молчу, молчу…
— Но суть истории совсем ни в этом. Так вот, как-то, когда я шёл на работу в отвратительном настроении духа по осенней и стылой грязи под моросящим дождём, рождаемым холодным и мутным небом, неожиданно подбежала ко мне Ира и радостно произнесла:
— Саша, я беременна!
— И что ты ответил!?
— Ничего я ей не ответил!
— Как!?
— Промычал что-то непонятное и равнодушно пошёл дальше. И больше Иру я не видел.
— Как?! — ужаснулась Наталья.
— Вот так. Что ей, врачу, сделать аборт. И денег не надо. Коллеги всегда выручат. Ну, и отсутствие любви с моей стороны сыграло роль. И мой эгоизм, и равнодушие и скорбное бесчувствие. Вот так.
— Ну, ты и негодяй! Ты убил своего ребёнка?! Как так можно было поступать с женщиной, которая любила тебя!?
— Да, согласен. Мерзавец я конченный! Подонок! Данный поступок не даёт мне покоя уже тысячи лет. Мне очень и очень стыдно.
— Ну, не такой уж ты подонок и мерзавец, если тебе очень стыдно.
— Но, это только один маленький эпизод из моей никчёмной жизни. Хочешь ещё каких-либо откровений?
— Нет, нет! Не хочу!!! Хочу услышать твою Седьмую Симфонию! — Наталья судорожно сделала из неожиданно появившейся бутылки коньяка огромный глоток. — Пойдём искать рояль или пианино. Немедленно!
— Хорошо. Но перед этим я хочу прочитать тебе моё любимое стихотворение. Принадлежит оно перу Мигеля Отеро Сильва.
— Кто это такой?
— Венесуэльский поэт.
— Внимательно слушаю.