— Красивое стихотворение, — задумчиво произнесла Наташа. — Жаль, что перевод его не рифмован.
— Ничего, я исправлю этот недостаток. Вспомню молодость, — легко усмехнулся я.
— С нетерпением буду ждать твоей версии.
— Ладно, пойдём искать пианино или рояль. Пока я смогу выразить себя только в музыке.
— И то весьма неплохо.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
По моему разумению, правила доброго поведения, суждения об истине и лжи запутанны и невнятны. Мне в них не разобраться.
Мы с Натальей сидели на берегу моря в очередном уютном ресторане, задумчиво созерцали бесконечную чёрную, загадочную, волнующую и чуть зловещую гладь, которая безбрежно расстилалась и как-то странно расслаивалась перед нами. Мы ели великолепных трепангов, периодически сдабривая их лимоном и каким-то весьма неплохим китайским соусом. И всё это великолепие мы запивали не менее великолепным пивом. Наташа лихо орудовала палочками. Я, как всегда, спокойно, с достоинством и, не суетясь, пользовался вилкой или руками, как и полагается настоящему патриоту и десантнику.
— Скажи, пожалуйста, — спросил я. — Недавно ты заверяла меня, что не терпишь мексиканскую кухню в связи с тем, что она острая. Но сейчас ты лихо поглощаешь довольно острых трепангов, или как они там по-другому называются.
— Ну, типа, морской огурец или кикимария какая-то, — беззаботно ответила Наталья. — А, вообще, то, трепанги — это несколько видов голотурий, обитающих на мелководье океана.
Я не донёс вилку до рта и был поражён данной сентенцией до такой степени, что лихорадочно проглотил стакан с водкой, не ощутив весьма ожидаемых последствий сего действа.
— Любимый, не пей так много, умоляю! — всполошилась Наталья. — Тебе же ещё играть!
— Играю я только в нетрезвом виде, — раздражённо буркнул я. — Об этой моей специфической особенности знает уже весь мир! Почему-то именно так распорядился сам Чёрный Человек!
— Хорошо, хорошо… А кто же он всё-таки на самом деле такой, этот тип? Ты думаешь, что я поверила в версию о Господе Боге?
— А откуда у тебя такие знания об этих моллюсках, или кто там они? — ушёл я от ответа на довольно прямой, но очень тяжёлый вопрос.
— Я, вообще-то, врач, а значит и биолог в некоторой степени.
— Ладно. Вернёмся к теме.
— Какова она?
— Недавно ты решительно заявила мне, что категорически не терпишь острую пищу, а сейчас с удовольствием поглощаешь этих трепангов, которые, довольно остры и перчёны.
— Меняются времена, меняются вкусы и даже нравы. А кроме этого, на столе присутствует весьма недурственное, холодное, слегка сладкое китайское и вьетнамское пиво, которое очень неплохо сглаживает перчёный и солёный вкус трепангов.
— Согласен.
— Одно не пойму.
— Что?
— Зачем ты заказал водку?
— Она тоже весьма неплохо идёт под трепангов. Даже успешнее, чем пиво. Трепанги и водка — вещи вполне сопоставимые и совместимые. Это как водка и солёный огурец, или помидор, или мочёный арбуз, а тем более бочковой, ядреный и хрустящий груздь, постанывающий от предчувствия грядущего поглощения его истинными гурманами и настоящими эстетами. Когда тебя поглощают с настроением, упоением, благодарностью и восторгом, то ничего не жаль, на всё наплевать и можно с радостью умирать.
— Вот это ты завернул! Вот это да! Ну, ну… — усмехнулась Наталья.
— И ты подчас заворачиваешь такое!
— Согласна. Ладно… А ты знаешь, как ни странно, а вот настоящего бочкового солёного груздя я ни разу в жизни не пробовала. Всё какие-то китайские или вьетнамские маринованные подделки. Интересно, какой у него вкус, у истинного, солёного и крайне патриотично настроенного сибирского груздя?
— Есть ещё и грузди дальневосточные. Они настроены не менее патриотично и не менее вкусны.
— Ах, да.
— О, вкус у солёных груздей Божественный! Организую я тебе скоро это священное мероприятие по поеданию настоящих бочковых груздей из Сибири или с Дальнего Востока.
— С нетерпением жду!
— Но без водки нам не обойтись! Никак!