— Ну, слушаем!
— Жил был как-то один мужик по фамилии Гельвецый.
— Это всем нам известный французский философ по имени Клод Андриан? — усмехнулся Бог.
— Тот самый. Издевайся, сколько хочешь! Но звали его всё-таки Адриан.
— Ну, и чёрт с ним!
— Так вы чёрт или Бог? — резво склонился я к Чёрному Человеку.
— Да не цепляйся ты за слова! Надоело! — взвился Создатель. — Я — Бог! Ну и что сказал этот Адриан?
— Он произнёс следующее. «Иллюзия — непременное следствие страстей, глубина которых измеряется степенью ослепления, в которое они нас погружают. Это прекрасно почувствовала одна женщина. Застигнутая своим возлюбленным в объятиях его соперника, она смело отрицала факт, свидетелем которого он был. «Как? — сказал он ей. — Ваше бесстыдство заходит так далеко?!». «О, коварный! — воскликнула она. — Ты разлюбил меня! Ты веришь больше своим глазам, чем моим словам!?». Эти слова можно применить не к одной лишь любовной страсти, но и ко всем страстям. Все они разят нас полным ослеплением».
Мы снова посидели некоторое время молча и думая каждый о своём, в основном о суетном. Создатель выпил, в очередной раз попытался что-то ощутить и досадливо поморщился:
— Да что же это такое?!
— Может быть, следует засосать пяток бутылок виски сразу, одну за одной, без перерыва? А вдруг произойдёт чудо?
— Саша! Ну, что ты такое несёшь! — возмутилась Наталья. — В данный момент Бог имеет вид обычного человека со всеми присущими его организму физиологическими свойствами и нормами. Если он выпьет несколько бутылок, то может сразу умереть! И что же мы будем делать без него!?
— Прервётся связь времён, — глухо и безнадёжно произнёс Создатель. — Хаос будет неминуем.
— А вот так рассуждать не следует! — обеспокоился я. — Всё-таки хочу я прожить ещё хотя бы полгода, а то и год. Я считаю целесообразным заказать пару бутылок виски. Не более. Шотландского.
Идея хорошая, — задумался Бог. — Официант! Нам ещё пять бутылок виски! Нет, семь!
— Вот это по-нашему! — восхитился я. — А почему именно семь?
— Ну, ты же обожаешь это число. И, вообще-то, семёрка — число Бога. Именно Бога, а не Дьявола.
— Так, у кого-нибудь имеются ещё какие-либо истории? — буркнул я.
— А можно, я просто прочитаю одно стихотворение? — несмело подняла руку Наташа.
— Конечно, конечно, о, прекрасная леди! — оживился Творец.
— Надеюсь, оно не будет пессимистическим? — строго спросил я.
— Ни в коем случае!
— Слушаем.
— Неплохо, — усмехнулся я. — На поэтическом поприще ты делаешь явные успехи.
— Не кощунствуй и не издевайся, Александр! — возмутился Бог. — Неужели ты не знаешь, что сии строки написал Александр Сергеевич Пушкин?!
— Конечно, знаю. А почему мне не порезвиться, не поиздеваться. Как я уже говорил ранее, мне на всё наплевать! И, вообще, ты что, не понял, что совсем недавно я по полной программе издевался над тобою, сидя за роялем, а потом издевался, держа в руке скрипку работы Страдивари?!
— Всего лишь Франческо Страдивари!
— Ну и что? Какая разница? Что ты вообще-то смыслишь в музыке! Жалкий бездарь!
— Ах, так?! Ну, ты и подонок! Неблагодарный, причём! — возмутился Бог и вскочил со стула.
— Мальчики! — вслед за ним вскочила Наталья и на её лазоревых глазках появились слёзки. — Ну, хватит же! Саша, ну научи же ты, наконец, Создателя игре хотя бы на балалайке, или умению стучать по барабану! Всё становится таким глупым и смешным, что уже отнюдь не смешно!
— Ладно, успокойся милая! — одновременно воскликнули я и Бог, и смущённо замолчали.
— Так, я вас временно покидаю, — сказал Творец.
— А на какое время? — осторожно поинтересовался я. — И как это Бог может кого-то покинуть?
— Договоришься ты у меня! Понятно, кого или что покидает Бог!
— Всё понял, молчу! Слушаюсь, мой генерал! — встал я по стойке смирно. — А можно на посошок ещё какую-нибудь историю или притчу?
— Конечно можно, — рассмеялся Создатель, а потом осушил залпом одну за другой семь бутылок виски.
Наталья замерла в ужасе и почти потеряла сознание. Я был потрясён, поражён и стал с благоговением ждать результата сего священного действа, но его, увы, не последовало.
— Ничего не чувствую. Абсолютно ничего! — досадливо произнёс Творец и снова чуть не разрыдался. — Да что же это такое происходит!? Наташа, можно вас пригласить в ресторан при свечах?