И Она заговорила! Она говорила, не открывая рта. Она говорила не останавливаясь, выплевывая слова со скоростью пулемета «Шилка» во время воздушной атаки. Она высказывала всё: а) что думала; б) что не думала; в) что думали и не думали другие люди и души. Дорвавшись до реальной возможности побыть с Орфеем один на один, она включила самую излюбленную свои функцию — «огранка этого булыжника». Она трещала без умолку. А Орфей медленно, но, верно, закипал: уже непосредственно перед самым выходом из Царства Теней из ушей бедняги начал вырываться дым и редкие языки пламени, а из ноздрей сыпались снопы искр.
Пик напряжения был достигнут тогда, когда тень Эвридики в сердцах ляпнула: «Да ты как любовник вообще хуже импотента, хоть и хрен у тебя большой! А толку-то!»
Зря… зря она так …
Именно в этот момент АЗ у Орфея упала (моряки-подводники и работники АЭС меня поймут). В мгновение ока он развернулся к Эвридике и проорал: «Да, заткнись ты, дура!»
Голос тени, нудным комаром звучавший в голове Орфея, осекся. Она замолчала. Однако глаза тени продолжали полыхать страшным колдовским зеленым огнем и летели голубые искры. Она растворялась, таяла, как туман, под набирающим силу утренним солнцем. И только жуткое пламя глаз всё ещё висело в воздухе в тщетной попытке прожечь дыры в груди Орфея…
И вот как только последний отблеск адского огня глаз Эвридики угас, нашего певца осенили две мысли. Во-первых, он возненавидел женщин. Всех. И если к обычным смертным дамам он относился как минимум равнодушно, а как максимум — издевательски, то с богинями греческого пантеона он не решался быть грубым. Однако его вежливость к ним была холодной, и несла на себе такой же отпечаток ненависти и презрения, как и к смертным «сестрам» богинь. Во-вторых, … это не прилично. Тем более, что среди нас дети.
Правдивая история Кощея, рассказанная им самим
Очень, очень давно я живу в этом мире. Так сложилось, что более десяти тысяч лет назад одно племя, которое можно назвать праславянским, уйдя из первоначальных мест своего обитания, очутилось там, где сейчас находится Таврида. Было племя не совсем обычным. Каждый из нас владел каким-то искусством: кузнечным, ткацким, даже пастушьим. И настолько искушены были мы в тех искусствах, что начали мы обращать свое знание в колдовство. Ибо и это тоже знали и могли своими магическими способностями пользоваться. А такая жизнь неизменно влечет за собой то, что рано или поздно начинаются размышления, а почему мы смертны, и как можно продлить жизнь или обрести бессмертие. Хотя бы относительное. И вот тогда начались эксперименты. Все в племени экспериментировали. И в один прекрасный момент ответ на этот вопрос у некоторых из членов племени нашёлся. В результате они практиковали далее и достигли того, что желали. Назвать их имена? Полагаю, Вам известны имена Перуна, Велеса, Даша, Лады, Леля и прочих, якобы добреньких персонажей. Поверь, они слишком далеки от того идеала. Ореол их фальшивой добродетели по сию пору застит глаза многим любителям долбославия.
Если разобраться, то, по факту, каждый из них был волхвом, нашедшим путь к реальному долголетию и молодости через странные формы магии, где перемежаются обращения и к светлым силам, и к темным. Я же в те времена практиковал немного иные искусства. Я был помощником волхва, но мне претило то, что он постоянно откидывал тех, кто реально болен. Я стремился найти лечение, я был сильным травником, и, даже, практиковал простенькие операции. Ну, там, чиряк убрать, трахеотомию сделать. А мой «учитель» был из «бессмертных и всесильных». И он людей не лечил. Он просто бросал их на произвол судьбы. И тогда я пожаловался на волхва Перуну. А последний, в свою очередь, провел консилиум с участием всех «бессмертных и всесильных». И знаешь, что они сделали? Они пытали меня, заставляя отречься от моих идей, от обвинений в адрес волхва — живодёра. Они говорили, что их жизнь — жемчуг драгоценный, а жизни прочих — навоз смердящий. Какой смысл поддерживать жизнь в немощном и увечном, когда, повинуясь их приказу, простые бабы и мужики будут рожать больше бесплатных слуг для них. Красиво рассуждают? Вот и я так же возмутился. Но что я мог сделать? Они жили в большом городище что звалось Святлояро. Я там тоже жил. Потому что был родичем Перуну. Братом младшим его. Но не родным. Так сказать, кузенистый кузен. И в результате, я был изгнан. Не будь я его родичем, меня бы просто зарезали. А кровью… напоили свои тела. Так что, ничего светлого не было в их чародействе. Это сейчас, спустя многие годы, я могу сказать, что они практиковали чёрную магию. Причём, чернее некуда. А тогда… Тогда это воспринималось как само собой разумеющееся. А еще они наложили заклятие на то, чтоб я не стал волхвом. Если бы я захотел пройти инициацию — ничего не вышло бы.