Глава 17
Вечернюю дойку я провел с огромным трудом. Я потел, как свинья, во рту было сухо, в глазах темнело, а когда очередная корова выходила наружу, с грохотом хлопая дверью, я подскакивал от ужаса. Я не знал, что именно предпримет Диккенс в следующий раз, но почему-то не сомневался, что он не остановится, пока не прикончит меня. Я видел его глаза сегодня – он смотрел на винтовку мистера Эванса без всякого страха, как на старого приятеля, которого случайно встретил в баре. «Ну да, вот ружье, оно может убить меня, но не убьет же! Я могу отобрать его у старика, но не стану этого делать. Я могу вернуться сюда в любую минуту, но не вернусь. Я подожду. Может быть, я и безумен, но я умен как черт и так же хитер. И терпелив. У меня много времени, столько, сколько я пожелаю…» Мне казалось, что именно так и думал Диккенс, уезжая с фермы. Конечно, точно я не могу сказать. Не знаю. Только он знает, что он там думал, но когда мистер Эванс появился у меня за спиной и крикнул: «А ты не забыл про кота?!» – я чуть не обмочился со страха.
– Да я никогда не забываю про кота!
Кот сидел на подоконнике.
– Ну то-то же.
Он ушел, я продолжал доить коров, но страх накапливался во мне, рос, распирал меня изнутри. Я старался задвинуть его назад, подальше, поглубже, но он вновь всплывал на поверхность моего сознания, шевелился, колол острыми иглами, шипел мне в уши страшные слова: «Ты уже мертв… Ты умрешь страшной смертью… будет больно… без головы… собаки поймают… бешеные псы… мы заточили им зубы… выбросим тебя из окна… ты упадешь с моста… съешь свое собственное сердце…»
– Да заткнись же ты!!! – заорал я в потолок.
«Мы сломаем тебе пальцы, все, один за другим… проткнем иглами глаза… и язык…»
– Замолчи!
«Накормим битым стеклом… Ты истечешь кровью изнутри… кишки лопнут… мы разрежем тебя, как сливу…»
– Нет!!!
Я включил радио на полную громкость и, чтобы заглушить страшные голоса, начал разговаривать с коровами. Это немного помогло: к тому времени как я закончил дойку, паника слегка утихла. Конечно, до нормального состояния было еще далеко, но по крайней мере мерзкие ублюдки в моем мозгу наконец заткнулись.
Я упаковал кое-какие вещи в рюкзак и привязывал его к багажнику мотоцикла, когда из дома снова вышел мистер Эванс. Старик успел успокоиться, его лицо уже не было таким красным, он даже пытался улыбнуться.
– Когда разберешься со своими проблемами, – проворчал он, – дай мне знать. Ты хороший парень, и незачем вести себя как полный идиот.
– Я не полный идиот!
– Я и не говорю, что полный.
Вообще-то мне показалось, что он назвал меня именно так, но я не стал спорить, а просто произнес очень вежливо:
– Спасибо, мистер Эванс, – и поехал в Ашбритл. На вершине холма я заглушил двигатель и немного постоял, глубоко дыша, чтобы прийти в себя и собраться с мыслями. Руки у меня тряслись, сердце колотилось, и на мгновение паника снова вынырнула наружу и оскалила зубы.
– Ох, да пошла ты!.. – грозно прикрикнул я и отправился домой.
Мама была во дворе, снимала с веревки высохшее белье. Когда все белье было положено в корзинку, я помог маме донести ее до дома. Я сказал, что взял пару выходных и спросил, могу ли я снова пожить в своей комнате.
– У тебя неприятности, Малыш? – спросила мама.
– Нет.
Она взяла меня за подбородок и повернула лицо к себе так, чтобы я посмотрел ей в глаза.
– Ох, только не начинай врать. Когда это закончится, Малыш?
– Не знаю… Скоро!
– Да уж, не могу дождаться.
– Я тоже, – со вздохом пробормотал я, отнес рюкзак к себе в комнату и отправился навестить Сэм.
Сэм стояла на коленях посреди огорода на Памп-корт и разглядывала грядку с каким-то луком. Увидев меня, она улыбнулась, мигом поднялась с колен, подбежала ко мне, перепрыгивая через грядки, обняла и поцеловала в губы.
– Вот как зреет наше будущее, – сказала она.
– И что это значит? – озадаченно спросил я.
– Садоводство – наше будущее.
Я кивнул головой, хотя в упор не мог понять, о чем она толкует.
– Что вы там обсуждали с друзьями?
– Будущее за садоводством, – нетерпеливо объяснила Сэм.
– Ах вот оно что! Да, наверное, ты права. – Я не стал говорить, что за садоводством стоит также и прошлое и настоящее и что это ее изречение – типичное заявление представителей человеческого отряда хиппи. Зачем ее огорчать! Впрочем, думаю, она не слишком огорчилась бы, даже если бы я это сказал.
Не знаю. Сэм взяла меня за руку и потянула к грядке с луком. Она снова бухнулась на колени в пыль и заявила: