— Так на чем порешим? — спросил Арагорн.
— Ты нас ведешь, тебе и решать, — заявил гном.
— Надо, не мешкая, идти дальше, — сказал эльф, — но и разлучаться нам никак нельзя. Пусть будет по-твоему.
— Плохого вы выбрали советчика, — вздохнул Арагорн. — После Аргоната я только и делал, что ошибался.
Он надолго умолк, словно пытаясь высмотреть в темноте что-то сначала на севере, потом на западе, и наконец объявил свое решение.
— Будем отдыхать. В таком мраке мне никаких следов не разобрать. Луна молодая, света от нее никакого, да и садится рано.
— И все время норовит спрятаться за тучу, — пробормотал Гимли. — Жаль, что Владычица не дала нам такой же светильник, как Фродо.
— Он там, где нужнее, — негромко сказал ему Арагорн. — Там, где решаются судьбы мира. А наша погоня — только незначительный, а то и бессмысленный, эпизод, и решения мои на самом деле ничего не решают.
Арагорн заснул, едва успев лечь: он не спал с самой высадки в Порт Галене. Гимли тоже уснул, где сел. Только Леголас провел ночь без сна, глядя на звезды. Запахи трав и звездный свет были для эльфа лучшим отдыхом.
— Они уже далеко, — грустно сказал он утром Арагорну, — теперь разве что орел их догонит.
— Все равно надо идти, — ответил Арагорн и наклонился к гному. — Гимли, вставай, след простынет.
— Еще темно, — сонно запротестовал тот. — Пока солнце не встанет, даже Леголас их не увидит.
— Боюсь, мне уже не увидеть их ни при солнце, ни при луне, ни с холма, ни на равнине, — отвечал эльф.
— Где глаз не увидит, ухо поможет. — Арагорн припал к земле и долго слушал, а когда поднялся, вид у него был осунувшийся и встревоженный. — Орки далеко, их едва слышно. Куда громче топот копыт. Он чудился мне всю ночь, но тогда кони скакали на запад, а теперь повернули к северу. Там что-то случилось. Надо спешить.
Так начался третий день погони. Погода менялась; тучи то затягивали небо, то уступали неуверенному зимнему солнцу. Теперь Арагорн, Леголас и Гимли двигались цепью поодаль друг от друга. Эльфийские плащи потускнели, приняв цвет серо-зеленой травы, и даже в бесстрастном полуденном свете скрывали путников от любопытных глаз. Они бежали молча, не замечая усталости, не останавливаясь даже для еды, и благодарили в душе Владычицу Лориена за щедрый дар. Лембас прибавлял сил, и его можно было есть на бегу.
В конце дня далеко впереди показались невысокие холмы. Орочья тропа начала забирать к северу; на твердой, с редкой короткой травой земле следы читались уже не так отчетливо. Слева в отдалении серебряной нитью по изумрудной канве вилась Энтова Купель. И нигде — ни звука, ни шороха, ни живой души. Рохирримы жили дальше к югу, у лесистых отрогов Белых гор, а здесь, на восточных пастбищах, даже зимой со стадами и табунами кочевали пастухи. Странное запустение все больше беспокоило Арагорна.
К вечеру за спиной осталось около двадцати четырех лиг, и нагорье Эмин Майл скрылось из глаз. Небо затягивалось, и сам воздух вокруг помрачнел. Тонкий серп месяца пробивался сквозь легкую дымку, мерцали звезды.
— Эх, сколько времени мы потеряли зря, — с досадой сказал Леголас. — Орки бегут так, словно Саурон гонит их плетью. Боюсь, они уже в лесу.
Гимли скрипнул зубами.
— Горький конец всем трудам и надеждам, — сказал он.
— Труды не окончены, даже если надежда погасла, — проговорил Арагорн, прислушиваясь к чему-то. — Неладно в этом краю. Меня тишина тревожит. Я не доверяю даже этой блеклой луне и тусклым звездам. И я очень устал, хотя путь ясен, а других причин для беспокойства у Следопыта и быть не может, а вот поди ж ты… Видно, и вправду чья-то воля подгоняет наших врагов, а перед нами создает незримую преграду. Я чувствую это по тому, что усталость — не в теле, а давит на сердце.
— Так и есть, — подтвердил Леголас. — Я понял это, как только мы спустились с нагорья. Зло — оттуда, — и он махнул рукой на север.
— Саруман, — резко произнес Арагорн. — Но он не заставит нас отступить! Хотя остановиться все-таки придется. Вон, даже месяц скрылся. Утром двинемся на север.
На этот раз поспать удалось совсем немного. Их разбудил Леголас.
— Вставайте! Вставайте! — повторял он встревоженно. — Рассвет красен, что-то происходит на опушке леса. Нас зовут туда.
Они достигли холмов за час до полудня. Зеленые склоны постепенно превращались в скалистый гребень, уходивший почти точно на север. Левее, ближе к реке, миль на десять тянулись болота. Среди них, в зарослях тростника и рогозы, текла Энтова Купель. У южного склона холма обнаружился круг плотно утоптанной земли. Орочья тропа выходила из круга и вела на север, вдоль склона. Арагорн сосредоточенно вглядывался в следы.