— Ваши новости одна горше другой! — в отчаянии воскликнул Эомер. — Эта смерть – большая потеря для Минас-Тирита и для всех нас. Это был достойный человек! Никто никогда не сказал о нем дурного слова. Он редко бывал в Марке, потому что большей частью воевал на восточных границах, но мне довелось увидеть его. Он показался мне похожим скорее на быстрых сынов Эорла, чем на важных гондорцев, и, вероятно, в свое время стал бы великим вождем своего народа. Но мы не получали из Гондора никаких известий об этом несчастье. Когда он погиб?
— Сегодня четвертый день, как его убили, — ответил Арагорн, — и с того самого вечера мы идем от Тол-Брандира.
— Пешком? — изумился Эомер.
— Да, как видите.
В глазах Эомера отразилось крайнее удивление. — Странник для вас неподходящее имя, сын Араторна, — сказал он. — Я назвал бы вас Крылоногим. О деяниях трех друзей должны петь во многих землях. Сорок пять лиг прошли вы до исхода четвертого дня! Сильны и крепки потомки Элендиля!
А теперь, господин, что вы мне посоветуете? Я должен спешно вернуться к Теодену. В присутствии своих людей я говорил осторожно. Верно, что мы еще не вступили в открытую войну с Черной землей, а у короля есть трусливые советчики. Но война грядет. Мы не можем отказаться от давнего союза с Гондором, и если Гондор будет воевать, поможем ему. Так говорю я и те, кто меня поддерживает. Я отогнал все табуны и стада из своей области, Третьего маршальства, – это восточная Марка, – и отвел их за Энтвош. Здесь остались лишь сторожевые посты и быстрые разведчики.
— Значит, вы не платите дань Саурону? — спросил Гимли.
— Не платим и никогда не будем платить, — ответил Эомер, сверкнув глазами, — хотя до меня доходят слухи о том, что кто-то распространяет эту ложь. Несколько лет назад повелитель Черной земли пожелал за большую цену купить у нас лошадей, но мы отказали ему, потому что он использует животных для злых дел. Тогда он послал в набеги орков. Те уводят, что удается, выбирая всегда черных коней: таких лошадей теперь осталось мало. Потому-то мы невзлюбили орков пуще прежнего.
Но сейчас наша главная забота – Саруман. Он объявил себя повелителем всех этих земель, и между нами много месяцев шла война. Он взял к себе на службу орков, и тех, что ездят на волках, и злых людей, и закрыл проход, так что мы осаждены с востока и с запада.
Плохо иметь дело с таким врагом: колдун хитер и умеет принимать множество обличий. Говорят, он бродит по нашим землям, обернувшись стариком в плаще с капюшоном, очень похожим на Гэндальфа. Его шпионы минуют любые сети, а его птицы, вестники зла, свободно кружат в небе. Не знаю, чем все это закончится, ибо сердце подсказывает мне: друзья Сарумана живут не только в Исенгарде. Впрочем, если придете в дом короля, сами увидите. Или вы не пойдете? Быть может, я зря надеюсь, что вы посланы мне на помощь в минуту сомнения и нужды?
— Приду, когда смогу, — ответил Арагорн.
— Идемте сейчас! — попросил Эомер. — В злую минуту наследник Элендиля станет сильной поддержкой сыновьям Эорла. На западе уже идут сражения, и, боюсь, их исход будет для нас печален. Сказать по правде, в этот северный поход я отправился без позволения короля, ибо в мое отсутствие его дом остается почти без охраны. Но три ночи назад разведчики предупредили меня, что видели отряд орков, спускающийся с восточной стены, и что у некоторых орков был белый знак Сарумана. Тогда, заподозрив то, чего я больше всего боялся, – что союз между Ортанком и Башней Тьмы заключен, – я вывел в поход свой эоред, своих домочадцев, и два дня назад в сумерках мы догнали орков у границ Энтвудского леса. Там мы окружили их и вчера на рассвете дали бой. Я потерял пятнадцать человек и двенадцать коней. Увы! Орков оказалось больше, чем мы полагали. К ним присоединились и другие, пришедшие с востока через Великую Реку: вы легко разглядите их след чуть севернее этого места. А другие орки пришли из Леса. Огромные и тоже со знаком белой руки Исенгарда: эти сильнее и свирепее прочих.
Тем не менее мы покончили с ними. Но мы слишком долго отсутствовали. Мы нужны на юге и на западе. Неужто вы не пойдете с нами? Вы видите, у нас есть лишние кони. И дело для Меча. Да и для топора Гимли и лука Леголаса тоже найдется работа, если ваши товарищи простят мне мои резкие слова о госпоже Леса. Я говорил так, как говорят в моей земле, но с радостью исправлюсь.
— Благодарю за благородные слова, — сказал Арагорн. — Сердце мое горит желанием идти с вами, но я не могу покинуть своих друзей, пока остается надежда.