— Это дом энта, — сказал он, — и, боюсь, в нем нет сидений. Но вы можете сидеть на столе. — Подхватив хоббитов, он усадил их на огромную каменную плиту в шести футах над землей. Там они и сидели, покачивая ногами и прихлебывая питье.
Оно очень напоминало воду – ту, что они пили из Энтвоша у границ леса, – и все же в нем присутствовал какой-то аромат или привкус, не поддающийся описанию: он был слабым, но напомнил хоббитам запах далекого леса, принесенный прохладным ночным ветром. Вскоре сказалось действие напитка: от пальцев ног по всему телу медленно разлились живость и бодрость – до самых корней волос. И впрямь, хоббиты почувствовали, как волосы у них на голове поднялись и зашевелились, пошли в рост, закудрявились и легли волнами. Что же касается Древобородого, то вначале он опустил ноги в бассейн за аркой, потом одним длинным медленным глотком осушил большую чашу. Хоббитам показалось, что он припал к ней навсегда.
Наконец энт поставил чашу. — Ах-ха!— вздохнул он. — Хм, хум, нам теперь легче будет разговаривать. Вы можете сидеть на полу, а я лягу – это не позволит напитку ударить в голову и усыпить меня.
Справа в нише стояло большое ложе на низких, всего пару футов высотой, ножках, устланное толстым слоем сухой травы и папоротника. Древобородый (едва заметно согнувшись посередине) очень медленно опускался на эту кровать, пока не улегся во весь рост, заложив руки под голову. Он устремил взгляд на потолок, где мелькали светлые пятна, словно листва трепетала на солнце. Мерри и Пиппин сели рядом с энтом на подушки из травы.
— Теперь рассказывайте свою историю, но не торопитесь!— сказал Древобородый.
Хоббиты взялись описывать свои приключения, начав с выхода из Хоббитона. Рассказывали они не очень связно, ибо то и дело перебивали друг друга, и Древобородый часто останавливал рассказчика и возвращался к какому-нибудь более раннему событию или забегал вперед, расспрашивая, что было дальше. О Кольце и о том, зачем и куда они шли, хоббиты умолчали – а Древобородый не спрашивал.
Энта безмерно интересовало все: Черные Всадники, Эльронд, Ривенделл и Старый лес, Том Бомбадил, подземелья Мории, Лотлориен и Галадриель. Он снова и снова заставлял хоббитов описывать Шир и сделал странное заключение: — Вы там ни разу не видели... хм... энтов? Ну, не энтов, а энтинок?
— Энтинок? — переспросил Пиппин. — А они похожи на вас?
— Да, хм... Ну... Нет. Я теперь уж и не знаю, — задумчиво сказал Древобородый, — но мне кажется, что им понравилась бы ваша страна, вот я и спросил.
Особенно интересовался Древобородый всем, что касалось Гэндальфа, а также дел Сарумана. Хоббиты очень жалели, что мало знают о них и помнят лишь сбивчивый рассказ Сэма о том, что Гэндальф говорил на Совете. Но они совершенно точно вспомнили, что Углук со своим отрядом пришел из Исенгарда и говорил о Сарумане как о своем хозяине.
— Хм, хум! — воскликнул Древобородый, когда их рассказ наконец подошел к битве орков и всадников Рохана. — Ну, ну! Целая охапка новостей. Вы не сказали мне всего, но я не сомневаюсь, что вы выполняли желание Гэндальфа. Затевается что-то очень крупное, это ясно, и, может быть, в свое время, я узнаю что – а может, и нет. Но, клянусь корнем и ветвями, вот уж чудеса! Появляется маленький народец, которого нет в старых списках, и смотрите-ка – забытые Девять Всадников начинают охотиться за ним, Гэндальф берет его в великое путешествие, Галадриель принимает в Карас-Галадоне, а орки преследуют по всем Диким землям. Точно хоббитов подхватил ураган. Надеюсь, они уцелеют!
— А вы? — поинтересовался Мерри.
— Хум, хм, меня Великие Войны не тревожат, — сказал Древобородый, — они касаются больше эльфов и людей. Это дело колдунов – им вечно не дает покоя будущее. Я ни на чьей стороне, потому что на моей стороне никого нет, если вы меня понимаете: нынче никто, даже эльфы, не заботится о деревьях так, как я. Но все же я и сейчас предпочитаю эльфов остальным, ведь эльфы когда-то, в незапамятные времена, избавили нас от немоты. Это великий дар, и о нем нельзя забыть, хотя наши дороги с тех пор разошлись. И, конечно, есть существа, на чьей стороне я не могу быть, я всегда против них... эти... бурарум, — он опять неодобрительно басисто бормотнул, — орки и их хозяева.
Я тревожился, когда Тень легла на Мерквуд, но когда она переместилась в Мордор, на некоторое время успокоился: Мордор далеко отсюда. Но, кажется, ветер поворачивает на восток, и, быть может, не за горами увядание всех лесов. Старый энт никак не может отвести бурю: он должен или выстоять, или упасть. Но Саруман! Саруман – сосед, за ним я могу уследить. Мне кажется, я должен что-то сделать. В последнее время я часто задумывался, что мне делать с Саруманом.